Вовы больше нет или будни хирурга

Лев Наумович Либерман, довольный, шагал на работу, как обычно, рано утром. Жена с детьми уехали к теще, поэтому вторую неделю он жил бобылем. Это обстоятельство никак не смущало его, так как, пользуясь периодом отпусков, Либерман набрал дежурств через сутки. Деньги нужны, крепостное право в виде ипотеки пока еще не отменили.

На работу Лев Наумович любил приходить пораньше, чтобы успеть выполнить часть рутинной работы с утра. Городская больница, где Либерман работал торакальным хирургом, находилась в 15 минутах ходьбы от дома. Для непосвященного читателя нужно уточнить, что торакальный хирург лечит хирургические заболевания и травмы органов, расположенных в грудной клетке. Исключением является сердце, так как его хирургическим лечением ведают кардиохирурги.

Летнее августовское утро было прекрасным и слегка прохладным. В сумке весело бряцали банки с едой, приготовленной на дежурство. По пути в ларьке он купил сигареты и журнал «Авторевью».

Вскоре он добрался до больницы. Войдя в вестибюль, почувствовал запах хлорки, ударивший в нос, и еще чего-то необъяснимого, чем пахнут все больницы. Поздоровавшись с заспанным охранником, Лев Наумович пошел в сторону лифтов, на ходу здороваясь со всеми сотрудниками, которые ему попадались на пути.

В ординаторской он обнаружил отдежурившую бригаду в полном составе. Все усердно строчили утренние дневники поступивших пациентов. Самый старший из них, Андрей Тиунов, оформлял умершего от рака легкого больного, у которого ночью возникло массивное легочное кровотечение. Лица у всех мятые, глаза красные, под глазами черные круги, в ординаторской запах сигарет, кофе и потных мужиков. Все молчат, разговаривать некогда, торопятся всё успеть. Либерман хотел было открыть окно на проветривание, но три глотки одновременно взмолились о пощаде, мол, им холодно, а Тиунов, оторвавшись от истории умершего, рекомендовал Либерману обследовать щитовидную железу на предмет гипертиреоза.

Энцефалопаты, блин. На улице лето, а им холодно. Лёва пожал плечами и равнодушно пошел переодеваться. Еду, приготовленную на сегодняшнее дежурство, он хотел засунуть в холодильник, но с первого раза не получилось. Весь холодильник был заставлен грязной посудой, пустыми грязными банками, кастрюлями, тарелками с уже позеленевшими от плесени и покрытыми инеем пельменями. Хотел возмутиться, но вспомнил, что и сам периодически грешил тем же. В отделении была традиция: чтобы не мыть посуду, нужно поставить тарелку с небольшим остатком еды в холодильник – «зачем выбрасывать, вдруг кто-нибудь доест». Время от времени холодильник распахивал заведующий отделением, после чего все содержимое вместе с грязными тарелками выбрасывалось в мусор. Либерман в итоге с трудом впихнул свой пакет, точнее – не впихнул, а забил его в холодильник.

Потихоньку начали собираться врачи, перекидываясь новостями. Примечательно, что каждый входящий порывался проветрить помещение, но тут же останавливался протестами отдежуривших врачей. В 7:55 вошел Поляков Валерий Владимирович – заведующий отделением торакальной хирургии. Не спрашивая никого, подошел к окну и открыл его настежь, закрыл глаза, вдохнул утреннего прохладного воздуха и протянул «Хорошо». Постояв еще минуту, направился к выходу. Никто ничего не сказал, только переглянулись, а Тиунов кинулся закрывать окно, как только Поляков вышел за дверь.