Чёртова дюжина

1

О маме

Посвящается моей бабушке

Маликовой Валентине Ивановне

– Мам, я хочу к матери съездить. Отец не пускал, а ты отпустишь?

– Да езжай. Но знай, что тут твой дом.

Папа умер две недели назад. Они развелись с матерью, когда мне было пять. С тех пор свою настоящую мать я не видел. Отец всегда был против нашей встречи. Почему? Не знаю.

1.0.1

* * *

– Женьк, иди померь эту рубашку, – позвала меня мама, когда мы были на базаре. – Тут и брюки вон неплохие. Давай одевайся.

– Мам, дорого это. Там я подешевле видел. Пошли туда.

– Да ёлки-моталки! Я кому говорю! Одевайся мигом! – Мама всегда ругалась, когда её не слушали. – Оборванцем хочешь матери показаться? Скажет, что я у тебя последний кусок отбираю и сама сжираю!

– И вообще у меня есть, в чём ехать же. Зачем всё это?

– Женьк, ты охренел что ли? Мы для чего сюда приехали? Скотину девки сегодня и выгоняли, и загонять будут. Я на работу не пошла, чтоб одеть тебя, а ты тут ещё концерты закатываешь!

Я молча надел рубашку и брюки. Как влитые! Ещё и с подтяжками! Но покупать за такую цену было ужасно стыдно. Мы жили не сказать, что совсем бедно, но всё-таки так себе. Ещё и отец теперь умер. Мама осталась одна с нами пятерыми. Мне двадцать, и я самый старший. Сёстрам четырнадцать, тринадцать и одиннадцать. Брат совсем мелкий ещё. Как теперь будем?

– Может, мне и не ехать?

– Прекращай давай. Раз собрался, значит езжай. Захочешь вернуться, двери для тебя открыты.

Мама купила эти брюки с подтяжками и рубашку. А ещё туфли к брюкам. Теперь я весь – с иголочки!

1.0.2

* * *

– Мам, я пошел у скотины убирать, – сообщил я сразу, как только переступил порог дома.

– На карде уже всё вычищено! – встретила меня Танька, старшая из сестёр.

– А у свиней?

– Туда не лазила. Пригнали коров, подоили и убрали на карде. Ни до чего больше пока руки не дошли.

– Значит я пошёл в свинарник.

– Таньк, есть что есть? – мама была голодной. – Устала я как собака!

– Я щи сварила. Ешь да ложись отдыхай. Мы уберёмся.

1.0.3

* * *

Утром чуть свет я оделся и пошёл на автобус. Путь предстоял неблизкий. К вечеру только должен был приехать.

– Куда это ты так вырядился? – спросил идущий навстречу сосед.

Я шёл гордый и ничего ему не ответил. Только улыбнулся. Все оглядывались на меня. Но никто не знал, куда я собрался. А гордый был больше от того, что, наконец-то, исполнится моя мечта и я увижусь с матерью.

С края села я увидел избу. Маленькое село, разваливающаяся избушка. Стало немного страшно от предстоящей встречи. Даже промелькнула мысль развернуться и уехать обратно домой.

Подошёл ближе к дому и увидел всю красу: завалинка осыпалась, некоторые ставни окон уже отвалились, некоторые набекренились. Ворота и забор почти лежали на земле. И здесь живёт моя родная мать…

Когда открыл дверь в дом, на меня пахнуло мочой. Сквозь оконные стёкла едва пробирался свет. Занавески висели не на всех окнах, да и занавесками их назвать было сложно. Тряпки какие-то. Порванные и замусоленные. Полы усыпаны землей.

Прошёл в дом, не разуваясь. В средней комнате на кровати спала мать, рядом с ней какой-то мужик. Перегар стоял страшенный: хоть топор вешай.

Прошёл в переднюю комнату и прилёг на диван. Понял, что приехал зря. Но уже темнело, а автобус только утром.

Чтоб не помять рубашку и брюки, снял и повесил рядом на стул. В шкафу нашёл какое-то старое покрывало, накрылся и быстро уснул.