Все жанры Все авторы
Фома Гордеев - Максим Горький

Фома Гордеев

Страниц

170

Год

2006

Далеко в прошлом, при создании состояний миллионеров с изумительной скоростью на реке Волге, водилой на одной из барж богатого купца по имени Заев был Игнат Гордеев. Он был сильным, красивым и умным человеком, одним из тех, кому всегда сопутствует удача - не потому что они талантливы и трудолюбивы, а скорее потому что они полны энергии и не задумываются о выборе средств, а преследуют свои цели, не зная других правил, кроме своего желания...

Мы погрузимся в историю того далекого времени, где Волга расцветала деловой активностью и грандиозными перспективами. Река была полна барж, полных сокровищ и возможностей. И в одной из этих барж принадлежащей богачу купцу Заеву, трудился человек, без кого невозможно было представить себе успех и процветание - Игнат Гордеев. Он обладал впечатляющим внешним видом, физической силой и умственными способностями. Гордеев был одним из тех редких людей, кому всегда улыбается удача. Но не из-за своего таланта или усердия, а потому что у него был неистощимый запас энергии. Он не тратил время на раздумья о выборе путей к успеху, а скорее просто преследовал свои цели и не знал других правил, кроме своего сильного желания.

Это были времена, когда все было возможно, и на Волге были многочисленные возможности для достижения благосостояния. И такой возможностью стала баржа богатого купца Заева. В ее рядах работал человек, обладающий бесподобным водолазным мастерством - Игнат Гордеев. Он не только был сильным и привлекательным, но и обладал ярким умом. Гордеев был одним из тех удачливых людей, которым успешность всегда сопутствовала - не из-за их таланта или усердия, а скорее благодаря их бесконечному источнику энергии. Они не теряли времени на поиски оптимальных путей достижения целей и не знали никаких других правил, кроме своей горячей страсти и настойчивости.

Читать бесплатно онлайн Фома Гордеев - Максим Горький

I

Лет шестьдесят тому назад, когда на Волге со сказочною быстротой создавались миллионные состояния, – на одной из барж богача купца Заева служил водоливом Игнат Гордеев.

Сильный, красивый и неглупый, он был одним из тех людей, которым всегда и во всем сопутствует удача – не потому, что они талантливы и трудолюбивы, а скорее потому, что, обладая огромным запасом энергии, они по пути к своим целям не умеют – даже не могут – задумываться над выбором средств и не знают иного закона, кроме своего желания. Иногда они со страхом говорят о своей совести, порою искренно мучаются в борьбе с ней, – но совесть непобедима лишь для слабых духом; сильные же, быстро овладевая ею, порабощают ее своим целям. Они приносят ей в жертву несколько бессонных ночей; а если случится, что она одолеет их души, то они, побежденные ею, никогда не бывают разбиты и так же сильно живут под ее началом, как жили и без нее…

В сорок лет от роду Игнат Гордеев сам был собственником трех пароходов и десятка барж. На Волге его уважали, как богача и умного человека, но дали ему прозвище – Шалый, ибо жизнь его не текла ровно, по прямому руслу, как у других людей, ему подобных, а то и дело, мятежно вскипая, бросалась вон из колеи, в стороны от наживы, главной цели существования. Было как бы трое Гордеевых – в теле Игната жили три души. Одна из них, самая мощная, была только жадна, и, когда Игнат подчинялся ее велениям, – он был просто человек, охваченный неукротимой страстью к работе. Эта страсть горела в нем дни и ночи, он всецело поглощался ею и, хватая всюду сотни и тысячи рублей, казалось, никогда не мог насытиться шелестом и звоном денег. Он метался по Волге вверх и вниз, укрепляя и разбрасывая сети, которыми ловил золото: скупал по деревням хлеб, возил его в Рыбинск на своих баржах; обманывал, иногда не замечал этого, порою – замечал, торжествуя, открыто смеялся над обманутыми и, в безумии жажды денег, возвышался до поэзии. Но, отдавая так много силы этой погоне за рублем, он не был жаден в узком смысле понятия и даже, иногда, обнаруживал искреннее равнодушие к своему имуществу.

Однажды, во время ледохода на Волге, он стоял на берегу и, видя, как лед ломает его новую тридцатипятисаженную баржу, притиснув ее к обрывистому берегу, приговаривал сквозь зубы:

– Так ее!.. Ну-ка еще… жми-дави!.. Ну, еще разок!..

– Что, Игнат, – спросил его кум Маякин, – выжимает лед-то у тебя из мошны тысяч десять, этак?

– Ничего! Еще сто наживем!.. Ты гляди, как работает Волга-то! Здорово? Она, матушка, всю землю может разворотить, как творог ножом, – гляди! Вот те «Боярыня» моя! Всего одну воду поплавала… Ну, справим, что ли, поминки ей?

Баржу раздавило. Игнат с кумом, сидя в трактире, на берегу, пили водку и смотрели в окно, как вместе со льдом по реке неслись обломки «Боярыни».

– Жалко посуду-то, Игнат? – спросил Маякин.

– Ну, чего ж жалеть? Волга дала, Волга и взяла… Чай, не руки мне оторвало…

– Все-таки…

– Что – все-таки? Ладно, хоть сам видел, как все делалось, – вперед – наука! А вот, когда у меня «Волгарь» горел, – жалко, не видал я. Чай, какая красота, когда на воде, темной ночью, этакий кострище пылает, а? Большущий пароходина был…

– Будто тоже не пожалел?

– Пароход? Пароход – жалко было, точно… Ну, да ведь это глупость одна – жалость! Какой толк? Плачь, пожалуй: слезы пожара не потушат. Пускай их – пароходы горят. И – хоть всё сгори – плевать! Горела бы душа к работе… так ли?

Вам может понравиться: