Домоводство. Первые уроки

ГЛАВА 1

Ещё вчера белоснежная и почти законченная ажурная шаль была безнадёжно испорчена. И мне ли не знать, кто приложил к этому кощунству ручку, унизанную фамильными кольцами?

Нет, что вы, несравненная Мирабель да Гама дель Торрес, по совместительству – горячо любимая и многоуважаемая свекровушка, здесь совершенно ни при чём. И это не она прокрадывалась, яко тать в нощи, в рукодельную комнату, выделенную мне доном Теймуром из числа самых светлых в родовом замке. Уж разумеется, его обожаемая Белль заметно присмирела после последней – говорят, грандиозной – выволочки, устроенной бабушкой Софи, а, стало быть, эта капризная великовозрастная хулиганка вряд ли сама испачкала тушью, чёрной, как ночь, моё рукоделье.

Не лично. Всего лишь прослышала, что мои дочуры, увлёкшись начертанием рун, в последнее время повадились рисовать вместе со мной, в комнате для вышивания. И решила этим воспользоваться. Интересно, знай она, что её внучки ещё и вяжут вместе со мной, передумала бы?.. Мы же с девочками рукоделье своё никому, кроме Элли, не показывали, хотели сохранить в секрете: подарок, как-никак, той же Мирабель на предстоящие именины, сюрприз. Значит, кто-то всё же настучал о получившейся у нас красоте…

А может, и не настучал, просто несравненной Мири очень уж хотелось меня задеть: вот она и послала в рукодельную комнату шпионку-горничную; та заметила шаль, которую, против обыкновения, я не запрятала в сундучок. Ага, ага, вот он, подходящий объект для мести!.. Вот только до сих пор не пойму, что за месть, где я свекрови дорогу перешла? Но сами действия засланки разгадать нетрудно. Банка с тушью, почти полная, обычно стояла в специальном углублении на столе, рядом с альбомами и мелками. Всего-то и понадобилось переместить её на этажерку, над моим рабочим местом, да отвинтить крышку, а потом протянуть ниточку разового заклинания от двери к ёмкости. Дверь открывается, краска опрокидывается, месяцы работы насмарку, Обережница (это у нас я!) рыдает и седеет от горя. Детский сад какой-то. И детская ворожба; впрочем, прислуга в Эль Торресе владеет только азами магии, а больше и не нужно. Характерные рисунки этих простеньких бытовых плетений мне давно известны. Особенно той горничной, что вечно по пятам за донной Мирабель ходит, ловя на ходу каждое слово.

А сама донна в своё время магией заниматься так и не захотела, и настоящей ведьмы из неё не получилось. Хоть в этом мне повезло. Как, впрочем, и всем окружающим.

Нет, но какова интриганка! Не хочет светиться, так чужими руками действует! Хвала всем здешним богам, что в Гайе пока не знают детективного жанра. Иначе дорогая свекровь обложилась бы томами Агаты Кристи, как учебниками, и устроила бы мне совсем весёлую жизнь.

Но вот что интересно: с Элизабет, второй своей невесткой, Мири уживается вполне мирно. Более того, порой даже снисходительно выказывает ей расположение, вроде бы искреннее. Ну как же, ведь бедняжка Элли когда-то умерла от тоски по её старшему сыну и даже беззаветно ждала его в царстве Мораны! Это же я, злодейка иномирная, не захотела помирать, мало того – и её младшего сына чуть не утащила за собой навсегда на тот свет. А того, что именно я вызволила оттуда Элизабет, да не одну, а с будущими малышами; что, пройдя для меня испытание третьей смертью, Маркос обрёл крылья Архимага и стал наследником Главы, младший-то сын!  – вроде бы и не было. Н-да. Не в первый раз сталкиваюсь с избирательностью человеческой памяти, а потому даже не удивляюсь.