Сказки деда Игната

– Деда! Ну, деда!

– Что тебе? – Дед Игнат продолжает дремать, сидя в кресле. Но Оленька неотступна, она упрямо тянет деда за рукав.

– Ну, деда!

– Да что, что стряслось-то? – Старик открывает один глаз, а девочка уже лезет к нему на колени.

– Деда, сказку давай!

– Сказку? – Передразнивает дед Игнат, удивляется, качает головой.

– Какую же тебе сказку надо? – спросонок тянет время.

Оленька прикладывает маленький розовый пальчик к губам, хлопает ресницами, глядя высоко в потолок. Секунду напряженно думает, но вот, кажется, что-то вспоминает:

– Про снегирика! – Снегирей она видела на прошлой неделе. Впервые в своей жизни.

– Ну, артистка! – Смеется дед, – будет тебе про снегирика. Как и всегда в сказках, было это давным-давно…

– Очень?

– Что очень?

– Очень давно?

– Очень. Не перебивай. Так давно, что я пешком под стол ходил.

Оленьке смешно, она шепотом повторяет дедовы слова: пешком под стол.

– Ходил, значит, пешком под стол, а потом ррррраз – и вырос! Но давай про снегирика. Жил тогда мальчик маленький, чуть тебя постарше…

Девочка насупилась, демонстративно трет кулачками сухие глаза:

– Я не маленькая!

– Неужто большая? А я и не заметил. А ну не балуй. – Оленька успокаивается, сейчас с дедом лучше не шутить.

– Жил мальчик тот на белом свете, горя не ведал. Деда слушал, мамку слушал, слушал папку да бабку…

– Нашу?

– Да что ж ты делать-то будешь! Какую же нашу? Наша бабка тогда девочкой босой бегала. Такая ж как ты конопатая!

– Дед, ты это все врешь!

– Вот те раз, приехали? И где ж я наврать-то успел!

– Врешь-врешь! Бабушки маленькими не бывают!

– Не веришь?

– Нет.

– Ну и зря. Оно ведь как бывает: бегают – бегают девочки, а потом оглядеться не успеешь – уже бабушки… – дед загрустил, вспоминая юность.

Оленька задумалась, одна, потом вторая, третья – покатились слезы по щекам.

– Что это ты? Чем тебя старый дурень-то обидел? Оленька, Олечка, что ты плачешь? – дед встревожен, гладит девочку по голове, но та только сильней рыдает.

– Я… я… я …– заикается Оленька, сглатывая слезы, – я… я тоже старой буду. – Слезы текут уже ручьем. А дед смеется взахлеб.

– Не станешь, милая, а как станешь, так то не скоро, сначала подрастешь, красавицей станешь. Как мама.

– Как мама? – переспрашивает Оленька.

– Как мама. – Соглашается дед.

– Поскорее бы… – шепчет Оленька, вытирая слезы. Вдруг она замирает, пораженная случайным открытием. Она поворачивается к деду, трогает его мясистый нос, хочет о чем-то спросить, но не решается.

– Ну что про снегирика? Жил, значит, мальчик на свете…

Но внучка уже не слушает, она прикладывает палец к дедовым губам, дед Игнат умолкает.

– Деда, – шепотом, – деда, – уже чуть громче, – а бабушка, что? Тоже красивая была?

– А она и сейчас красавица хоть куда! Но тебе потом карточки покажу. Знаешь, какая бабушка в молодости-то красавица была?! Ууу, обзавидуешься.

Девочке уже не до сказок. Изнутри щекочет взрослая тайна: бабушки тоже были маленькие…

За город мы выбрались втроем. Маша и Галина Викторовна остались за хозяек. На все наши уговоры отвечали улыбкой, так что, в конце концов, мы оставили их в покое. В последнее время все больше сидевший дома дед Игнат в то утро был необычайно бодр для своих лет и характера. Не в первый раз замечаю, что Оленька имеет особую власть над стариком. Стоит девочке состроить одну из своих гримасок, улыбнуться лукаво, как дед Игнат готов исполнить любой ее каприз. Балует он ее, ох и балует.