Дождь. Уже несколько дней подряд хмурость стало обыденным видом для этого маленького городка. Пробираясь сквозь лужи, люди спешили на работу, жизнь в столь обыденном виде. Серая и неприглядная, она тем не менее умеет дарить крохи радости.
Горький кофе и вкус табака, Ночной гость тяжело выдохнул стоя под спасительным навесом. Удалось выбить себе крохи времени в этом скучном, сером мире. Скоро ведь на работу. А его трудовая деятельность, непростая и до боли печальная. Люди семенили своими маленькими ножками, перекликаясь с томно едущими машинами. Жизнь просто шла своим рутинным чередом.
Последний глоток, пусть не такой вкусный как первый, тем не менее он имеет невероятную значимость для вкушающего. После него нужно прощаться со своими мыслями и идти трудиться дальше. Какая-то особая, незримая романтика в таких, казалось бы, на первый взгляд, простых моментах. В этом миг, время словно останавливает ход, и вот ты остаешься один на один с этим горьким вкусом на губах, и что не менее значимо, с осознанием о необходимости двигаться дальше. Время на отдых вышло…
Выдохнув Ночной гость бодро зашагал в направление центрального здания в этом маленьком городе. Огромный белый комплекс с красными крестами, не то место куда хочется постоянно ходить, но увы, ввиду работы приходится бывать здесь довольно часто. Лампы в коридорах частенько помигивали, создавая в этих помещениях лишь два состояния – либо ослепительный мерзкий дневной свет, либо полумрак. Чего среднего, чего-то теплого так не хватало. Ночного гостя привычно никто не замечал, пока он сам не захочет, казалось бы, столь великий дар, может быть и великим проклятьем. Одиночество, было ему присуще, видеть чужие судьбы и совсем не различать своей. Накинув белый халат, он стал слоняться по отделениям, словно кого-то выискивая. Он не всегда понимал почему так поступает, но раз за разом приходил куда должен. Неизвестно, что за окольные тропы завели его в самую глубь извилистого коридора, к одиноко стоящей палате. Внутри пахло кварцевыми лампами, мерзкий раздражающий запах. Все помещение было в белом: стены, пол, тумбочка, кровать, рамы. Белый – столь невинный цвет, счастья и радости, как считали древние, но он же и создавал чувство пустоты, стерильности. Всё как будто выцвело, лишилось красок, опустело. Это помещение давило на сознание неокрепшего человека, того кто никогда в своей жизни не испытывал отчужденности. Для местных обитателей же, эта комната была всем реальным миром.
У широкого окна сидела одинокая фигура, взор которой был устремлен куда-то вдаль. Это была девушка, с прекрасными длинными иссиня-чёрными волосами.
– Горы сегодня очень красивые, не находите? – Она сказала, не отрываясь от окна. Голос был мелодичный, словно соловьиная трель, но очень тихий, с небольшим надрывом.
– Дождь же, какие горы?
– Красивые. Они там. Никой дождь их не подвинет и на миллиметр. И отчего бы им не быть сегодня красивыми, правда ведь? – Она повернулась. Её глаза, искрились веселым карим оттенком. Они столь лихо контрастировали с остальной комнатой, в полумраке казалось, что они светятся. Она стала жадно рассматривать пришельца, чуть склонив голову на бок.
– Кто вы?
– А это имеет значение? Это чьё отделение?
– Константина Валентиновича. – Известный в местных кругах человек. Печально известный, своей сложной работой. О нём говорили, как о человеке со стальными нервами, но с добрейшим характером. Сколько видел, сколько пережил… В свои 56 лет доктор был таким же добродушным, как и тогда, когда только пришёл в эту профессию.
