Единственная для Лютого

– Родишь мне ребёнка, долг твоего мужа будет считаться выполненным.

– Вы не понимаете, наш брак был фиктивным. Лишь для того, чтобы…

Грозный мужчина пресекает мои попытки внести ясность:

– Подробности мне не интересны. Либо родишь, либо в клуб пойдешь отрабатывать. Решать тебе!

Сама не верю, что произношу:

– Я согласна.

– Вот и отлично. Тогда завтра в больницу, на анализы.

– Но есть одна проблема, – запинаюсь. – Я ещё невинна.

Тёмный взгляд мужчины пробирает до мурашек.

– Это не проблема. Это решаемо. Очень легко и быстро… – придвигается ближе.

Я только сейчас понимаю, на что согласилась. Но выхода уже нет…

– Мария Соловьева?

Секундная заминка. Мне в очередной раз пришлось себе напомнить, что теперь в браке я считаюсь Соловьевой Марией, а не Беляковой.

– Да, это я. Что вы хотели?

– Антон Соловьев – твой муж?

Голос говорящего был низким, грубым, царапающим слух. Поневоле я крепче стиснула пальцами трубку телефонного аппарата и почему-то нервно огляделась по сторонам, резким движением руки задернув шторы в кухне. Мой слух неприятно резануло фривольное обращение на «ты». Почему-то я пришла к выводу, что собеседнику не привыкать разговаривать таким наглым, требовательным тоном.

– Да, Антон Соловьев – мой супруг. Вы что-то хотели?

В ответ послышались короткие гудки. Неизвестный мужчина сбросил телефонный звонок. Я прислушалась к своим ощущениям – интуиция подсказывала, что случится что-то нехорошее. Причина этого крылась в Антоне, он считался моим мужем. Я пролистала телефонную книжку до его номера и нажала кнопку вызова.

– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети…

Я снова набрала номер Антона, но на этот раз я позвонила на его второй номер и услышала тоже самое.

– Что-то не так?

Я чуть не вздрогнула от громкого голоса племянника. Он был немного глуховат и не всегда мог контролировать громкость своей речи. Обернувшись, я потрепала вихрастую шевелюру Тимофея и ответила таким же громким голосом:

– Все в порядке, Тим. Можешь идти в свою комнату.

– Точно?

– Конечно, – ответила с улыбкой.

В этот момент кто-то требовательно позвонил в дверной звонок. Мое сердце екнуло и сбилось с привычного ритма. Не могла назвать причину, по которой это произошло. Но странным образом я связала воедино звонок от незнакомца, звонок в дверь и отсутствие новостей от Антона. Тимофей взглянул в том же направлении, что и я. Кто-то настойчиво звонил в дверь нашей двухкомнатной квартиры.

– Это мои друзья, – успокоила Тимофея, и сама проводила его в спальню, прикрыв за ним дверь.

Навязчивый, требовательный звон прекратился так же резко, как и начался. Словно кто-то оборвал провода. Ладони мгновенно покрылись влажной испариной. Я провела ими по светло-серой блузке, которую еще не успела сменить после возвращения из школы. Я сделала несколько шагов к двери, и странным образом каждый шаг давался мне тяжелее предыдущего и становился все меньше и меньше по мере приближения к входной двери.

Я замерла возле глазка, сглотнула противный, липкий ком страха, вставший поперек горла и приложилась к дверному глазку. Но ничего не увидела. Там была лишь чернота. Мне хотелось бы верить, что это лишь глупая шутка местной шпаны – может быть, кто-то наклеил жвачку на глазок, но интуиция вопила об обратном.