Коллектив был п(е)редан суду

I

2001 год.

На коллектив смотрели давно как на что-то сверх этого мира. Этого мира, где ночью было особенно ясно и звёздно. Ясно было всем всё оттого, что Миротворец, должно быть, натворил столько мира в их коллективе – оно и привело их в степи гор.

Были всего от Коллектива Шпилька, Метатель и Шорох.

Шпилька подошла к костру в эту страстно давящую от большой высоты в горах ночь – взяла веточку, невероятно сухую веточку, и принялась опираться на неё тростью, рукой, со стороны своей целой ноги.

– Шорох бы заставил меня прокрутиться вокруг себя, с этой палочкой, озвучивал бы каждый оборот. Ловить преступников ему, должно быть, до боли интересно, если я просто не могу облегчить свою жизнь, облокотившись на растущую из земли палочку. Озвучишь её рост?..

– Бу-бу-бу. Шу-шу-шу! Палочка растёт, пускает корни, а я дую в свои руки, в свои ладони… Потом я подойду к тебе и как раз! – Шорох и в самом деле, одним большим прыжком подошёл к Шпильке, и стал отчего-то копошиться в её ноге. – Да, так всё недурно, но я могу и пробурчать в ответ по металлу. Что заставит тебя вибрировать. Ты ведь считаешь себя именно что «Шпилькой»?..

Она промолчала, а он медленно прислонился губами к ноге и… – Бр-бр-бр-бр-р-р-р-р-р!!!

– Ха-ха-ха! Ну зачем!.. Ха-ха! Боже, ну прекрати!..

– А если мы пробурчим что-то стоящее того, чтобы ты…

– А-а-а!!! Бр-р-р тебе!!! – И Шпилька прыгнула ровно-таки на пять метров в высоту, уперевшись перед прыжком ровно таки в палочку, которая росла ранее звуками Шороха.

– Ха-ха-ха! Я ушла, а твои губы… Они… – Она почему-то обиделась, и буркнула: – Оставили такой след длинный, ты так был с силой прислонён к моей ноге…

Все замолчали. Метатель подошёл к веточке, что уже росла около костра.

– Да может хоть разверзнуться земля, – Начал Метатель. – ни за что мы не позволим своим собственным словам проникнуть в наше чувство долга… Перед тем, что дали нам посторонние, но мы их называем лишь машинами для работы на нас… Мы так долго чувствовали внутри себя всё от большого движения… От учения… А по итогу мы вернулись туда, откуда мы можем лишь произвести на свет слова. Ну посмотрите… Какая красота!.. – Метатель произвёл такое впечатление на всех окружающих лишь за счёт своего нежного поглаживания веточки, которая была с ужасной силой вбита в землю Шпилькой…

II

Чистотел расхаживал по своему кабинету, смотря то в небо, то под ноги. Отряхивал свои замшевые туфли от волос своей домашней кошки – но ничего не получалось.

Тогда он подошёл к умывальнику, в своём же кабинете, намочил руку и стал оттирать кошачью шерсть. Ни черта не получалось; он и решил бросить это затягивающее дело.

Чистотел подошёл же к окну, невероятно красивому, расписной раме. Взглянул на Неву. Она чуть колыхалась от ветра и чувства завершённости Чистотела, ведь пока он моргал глазами – из них шли слёзы.

– Я так больше не могу… Сколько бы я ни производил на свет… – Чистотел стал отряхивать с силой свои кисти рук, целиком руки, что с них летели крупные капли воды прямо на картины Невы на стенах кабинета. – Я никогда не позабочусь о ближайшем будущем. Никогда. Никогда оно не заставит меня улизнуть от собственного порока в том, что я настолько склизкий, до такой степени, что…

– Тук-тук! Вы Артур из «Чистушки?»

– Я – Артур «Чистушки». – Ответил Чистотел на внезапно появившийся вопрос от какого-то человека в костюме; на пороге.