"Сингулярность1 счастья у порога.
Регулятор замер на границе зноя/льда.
Мироздание в душах безуспешно ищет Бога
Там, где был лишь милый чертик иногда…"
***
Мои более чем давние знакомые, Вениамин и Зарина всегда жили завтрашним днем. Когда женились «по залету», они думали о будущем, делали это ради ребенка и это было для них органично и правильно. Вопрос «Стерпится – слюбится или все-таки нет?» стал тогда второстепенным и быстро решаемым.
Когда ютились всю жизнь в двухкомнатной квартире над цокольным этажом с малогабаритным неуютным интерьером – тоже готовились «к завтра». Родилась и дочь. Будущее окончательно стало их вечным локомотивом.
Они вертелись как белки, закрывая долги за машину, дальнюю дачу под Раменским, свежий ремонт десятилетней давности, репетиторов. Чтобы когда-то начать путешествовать, жить для себя, достичь горизонта или, иначе говоря, находиться наконец-то уже в настоящем. Разговаривать им, кроме как о детях, в общем-то, было не о чем.
Один раз, правда, Веня не выдержал и ушел. Три месяца жил на работе, еще полгода мы устраивали его то к одним знакомым, то к другим. Ходил, как в тумане, говорил полуфразами. Встретил другую, Катю, и бросился в новый омут.
Родив на стороне еще одного пацана, он вернулся к Заре. Та приняла обратно, все отчетливее понимая, что так проще. Закатили пир и стали стремительно приближаться к середине десятых, а затем и двадцатых.
С возрастом Вениамин – толковый и крайне умный парень – тихо терял «блеск в глазах», Зарина – естественную свежесть и терпимость к недостаткам мужчин. Дети их так и не объединили. Поставив на ноги и выпустив в люди наконец-то подросших отпрысков, он и она осели на кухне.
Случайно попадавшие к ним прежние знакомые старались больше не приходить. По квартире лениво разливался устойчивый запах кислого пива и белой плесени.
Жившие перспективами они так часто стремились объяснить друг другу причину, по которой почти четверть века находятся «бок о бок», что не в жизни, так хоть в ее нетрезвой иллюзии эти двое, наконец, действительно были рядом. А может, они именно таким образом снова ждали объединяющего их будущего – внуков?
Когда накануне нового века я пришел в высокую пятидесятиметровую кирпичную башню этого научно-технологического института, где и была расположена одна из первых независимых телерадиокомпаний, за спиной у меня были уже несколько лет вполне успешного опыта работы в Останкино.
Впрочем, в новом месте все казалось образцами какого-то последнего, сверкающего индикаторами Экспоцентра, где прецизионно точные по цветопередаче видеомониторы хвастались друг перед другом еще и самыми нескромными размерами, а жужжащие роботы автоподачи цифровых видеокассет – немыслимое сочетание для рядового профессионала тех лет – готовили человека, наверное, к приходу Терминатора или, напротив, предтече избавителя, не меньше.
Люди, как обычно, изменялись медленнее техники, но передовая компания автоматически аккумулировала в себе достаточно молодых или по возрасту, или по духу и взглядам. Случайных людей было немного, все друг друга знали, давно вместе отмечали традиционные праздники или за счет дней рождения формировали уже новые. Все, кроме меня.
Действительно, родившись в привычное для всех календарное торжество, я, по сути, ненароком приватизировал его. Теперь сослуживцы коротко выпивали за это заранее обведенное каждой типографией страны число, а затем долго чествовали меня и мой уже новый текущий год.
