1927 Последний рейс Синано-мару

Дорогой читатель,

Перед вами – художественное произведение, вдохновлённое реальными событиями, но не претендующее на документальную точность. История гибели «Синано-мару» в 1927 году действительно окутана тайнами – официальные отчёты противоречивы, показания выживших разнятся, а некоторые документы и вовсе исчезли из архивов.

Я взяла за основу факты, которые удалось восстановить:

Дата катастрофы: 15 марта 1927 года, Тихий океан.

Официальная версия: взрыв котла, хотя эксперты Mitsubishi отрицали такую возможность.

Странности: записи в судовом журнале о «странных звуках» из трюма, загадочная записка капитана.

Но дальше – начинается вымысел.

Я не ставила цель воссоздать точную хронологию событий. Вместо этого я попыталась оживить эпоху:

Япония 1920-х – страна на перепутье между традициями и модернизацией.

Люди – не просто «жертвы катастрофы», а персонажи со своими страхами, тайнами и надеждами.

Тайна – что на самом деле произошло на борту?

Если вы ищете документальное расследование – эта книга не для вас. Но если хотите прочувствовать атмосферу того рокового рейса, услышать шёпот стальных переборок и попытаться разгадать загадку, которую море хранит уже почти сто лет – добро пожаловать на борт «Синано-мару».

С уважением,

Мадина

P.S. Возможно, правда где-то посередине – между официальными отчётами и легендами, которые рассказывают моряки в портовых тавернах. А может быть, ее лучше вообще не знать…

Пролог

Тихий океан, 15 марта 1927 года

Капитан Масато Синагава впился окровавленными пальцами в штурвал "Синано-мару", чувствуя, как затейливый узор латунной рукояти вдавливается в кожу, оставляя на ней отпечатки, похожие на таинственные руны. Его ладони, привыкшие за тридцать лет службы к любым штормам, теперь дрожали – не от усталости, а от того, что происходило за последние сорок минут. Воздух в рубиново-красном свете аварийных ламп был густым, как бульон: пороховой дым смешивался с медным запахом крови и чем-то ещё – сладковатым, гнилостным, напоминающим вскрытую банку консервов, забытую на тропическом солнце.

У его ног, в позе, которую не описать ни в одном учебнике по анатомии, застыл второй механик Ямада. Его правая рука, покрытая странными волдырями, напоминавшими ожоги от кипящего масла, все ещё сжимала 32-миллиметровый гаечный ключ "King Dick" – тот самый, что он привёз из Англии в 1912 году. Капитан заметил, как судорога смерти скрутила пальцы механика так сильно, что костяшки побелели, будто морозным утром. Пулевое отверстие в правом виске выглядело неестественно чёрным – не просто тёмным, а поглощающим свет, как крошечная дыра в реальности.

Из глубины корабля донёсся звук, от которого даже у Синагавы, видевшего и цунами у Цусимы, и восстание в Шанхае, похолодела спина. Это не был ни скрежет металла о скалы, ни грохот лопающихся переборок. Скорее… представьте, если бы кто-то провёл смычком по натянутым кишкам, одновременно шлёпая мокрым мясом по листу жести. И под этим – ритмичное бульканье, будто огромные лёгкие наполнялись водой где-то в трюме №3, прямо под их ногами.

"Они… они двигаются…" – юнга Такеши, этот вечный сорванец, что всего неделю назад смеялся над боцманом, теперь прижался к переборке, и его голос сорвался на визг. Капитан заметил, как мальчишки глаза стали неестественно широкими, зрачки расширились до размеров монет, отражая дрожащий свет ламп.