Каменный Пояс. Книга 3. Хозяин каменных гор. Том 1

Автор

Страниц

260

Год

—

«Каменный Пояс: Первородные кузнецы» – уникальное художественное полотно, охватывающее чрезвычайно интересный период развития России, а именно от конца XVII века до 70-х годов XIX века. Главный акцент сюжета сделан на судьбе рода Демидовых, уральских горнозаводчиков, начиная от талантливого кузнеца Никиты, который положил основы «дела», и заканчивая немощным и поглощенным роскошью князем Сан-Донато, что положил конец династии. Все это время основным героем трилогии оказывается народ России – терпеливый, мятежный, полный энергии и трудолюбия. Автор воссоздал огромную галерею образов ремесленников, мастеров своего дела, уверенно заставляя читателя ощущать их живое присутствие. Особенно запоминаются Демидовы – жестокие, властолюбивые, полные гордыни, они имеют все право на свою силу и власть над людьми. И, наконец, роман «Хозяин каменных гор» завершает трилогию, погружая нас в события, происходящие в конце XVIII итт второй половине XIX века, и это не только на территории России, но и за ее пределами. Все эти дополнительные обстоятельства делают книгу по-настоящему уникальной и интересной для поисковых систем.

Читать бесплатно онлайн Каменный Пояс. Книга 3. Хозяин каменных гор. Том 1 - Евгений Федоров

Сайт издательства www.veche.ru

* * *

Часть первая

Глава первая

1

Никита Акинфиевич Демидов – могущественный владетель Нижнетагильского, Каштымского, Кяслинского и многих других уральских заводов – находился в зените своей славы и богатства. Царствующая императрица Екатерина Алексеевна не оставляла заводчика своим вниманием. Обладая несметными богатствами и недюжинным умом, уральский магнат играл роль просвещенного вельможи. Подражая своей покровительнице государыне, он вел переписку с французским философом-энциклопедистом Вольтером на вольнолюбивые темы.

В этот памятный теплый летний день Никита Акинфиевич, грузно развалясь в кресле на широкой террасе своего нижнетагильского дворца, писал очередное письмо пребывающему в изгнании фернейскому мудрецу. С террасы открывался безбрежный зеркальный пруд с островками, покрытыми яркой зеленью тенистых дубрав, приятных освежающей прохладой. Леса, просторы, гребни Уральских гор – все вдали покрывала легкая сиреневая дымка. На лоне светлых вод под жарким полуденным солнцем плавал большой сверкающий снежной белизной лебедь. Где-то на островке неожиданно раздался выстрел. Встревоженный лебедь приподнялся над водой и замахал широкими серебряными крыльями. Среди брызг пены он шумно, на весь пруд, как мифический Пегас, быстро-быстро побежал по воде, наконец поднялся, сделал плавный круг и потянул вдаль, роняя звонкие клики. Он поднимался все выше и выше и, как чудесное видение, вскоре растаял на фоне пухлого облака. А над прудом все еще звенели, угасая, его стонущие крики.

«Эх, подлецы, напугали птицу!» – недовольно поморщился Никита Акинфиевич и прислушался к заводским глухим звукам.

От пруда веяло живительной прохладой, над просторами вод, поблескивая крылышками, летали стремительные стрекозы. День был напоен солнцем. Поблизости, на садовой дорожке, дрались неугомонные воробьи. На дубовом паркетном полу колебались ажурные тени, падающие от густого хмеля, укрывшего террасу. Без парика, но в атласном голубом камзоле, седеющий Демидов склонился над письмом.

«Просвещеннейший учитель, – медленно, с тяжелой одышкой писал он, – все дни мои занимают мысли о человеческом достоинстве и свободе человеческой личности. Из священных писаний и токмо из отеческих преданий поведано, что человек создан по образу и подобию божьему. Не токмо великие вельможи, но и крепостной раб имеет равную душу, и потому…»

Никита Акинфиевич вздрогнул: кто-то осторожно позади кашлянул и обеспокоил хозяина. Заводчик отложил перо и взволнованно оглянулся. У двери стоял приказчик Селезень. Он давно уже тихо пробрался на террасу и, стоя за креслом хозяина, зорко следил за каждым его движением. В пронзительных мрачных глазах приказчика была тревога. Когда-то бравый Селезень, проворный и видный молодец с цыганским лицом, теперь подсох, ссутулился, поседел. В этом былом красавце угасало все, но с годами он стал еще злее и рачительнее к демидовскому добру.

– Ты что? – встревоженно взглянул на приказчика Никита Акинфиевич. – Что тебе надобно?

Селезень переминался, поскрипывая сапогами, не решаясь что-то сказать хозяину.

– Говори, холоп, что стряслось? – грозно насупился Демидов.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: