Первый башҡорт государев

Хынташ

Солнце выглянуло из-за горизонта, согревая продрогших джигитов. Под Байрасом был добрый конь, который к середине мая уже успел набрать силы на свежей весенней траве после зимней бескормицы.

Это был первый военный набег для Байраса. Он часто слышал от старших батыров завораживающие душу рассказы о лихих набегах на многочисленные племена, живущие в Калмыцкой степи. Особенно любили молодые ребята вечерами, сидя у костра, слушать байки старого воина Рамиля

Акъегетова, который охотно и с иронией привирал в рассказанных историях, почти забытых временем.

Тимиряй-бий – бывалый воин, доблестно прославившийся в походах. Вся его жизнь запечатлена на лице, перекошенном слева направо из-за удара неприятельской сабли. Бий чтил заветы предков и древние обычаи башкир, один из которых предписывал не заключать браков со своими соплеменниками. Прошлым летом, из-за загона табунов на летние пастбища соседних племен, бий, сам того не желая, вступил с ними в конфликт. Он этого не хотел, ведь планировал женить своего сына Байраса на дочери Музафара-бия, о чём они договорились в совместном походе ещё до рождения Байраса. В четырёхлетнем возрасте маленький воин укусил за ухо Айгуль, что по башкирским поверьям являлось зароком на будущий брак.

Волею трёх неотесанных джигитов на пустом месте вышел раздор из-за пастбищ. Власть любого бия построена на постоянной демонстрации силы, решимости во имя общего блага и готовности жертвовать малой кровью для сохранения племени. Любое проявление снисходительности к неприятелю воспринимается как слабость бия, и ему пришлось бы дать жёсткий ответ. Джигитов Музафара-бия били плетьми три дня и, усадив на коней, отправили домой. Музафар понимал правоту Тимиряя, но теперь, уважая друг друга, они были вынуждены враждовать.

Байрасу шёл шестнадцатый год. У многих

к тому времени уже было две, а то и три жены. Тимиряй повёл своих батыров в поход, чтобы взять в плен жену для Байраса.

Калмыцкие женщины рожали здоровых сыновей, у которых были достаточно крепкие ноги, чтобы хорошо держаться в седле. Тимиряй устал от походов, но понимал, что батырам нужно время от времени воевать, иначе они теряли ярость и боевые навыки. Бий, не ведущий соплеменников в доходные военные вылазки, не способен долго властвовать.

Байрас ещё не знал сладости плотских утех и это его мучило. Купая коней, он наблюдал, как в зарослях камыша плескались голые девушки, и мысли о жене не оставляли его по ночам. Он ждал этого похода, чтобы выбрать долгожданную жену из числа пленниц.

Калмыцкое племя знало о приближающихся башкирах и выдвинулось им навстречу. Прошлогодние битвы сильно потрепали боевые ряды. Пять сотен воинов смогли они собрать для встречи неприятеля. Башкиры, жаждущие похода, рьяно накинулись на калмыков. Когда калмыцкие ряды уже порядком ослабели, Тимиряй-бий, обменявшись взглядом с вождём неприятеля, приказал протрубить в рог и остановить бой. Исход битвы был решён, и незачем было отдавать ещё несколько десятков жизней молодых джигитов напрасно.

Калмыки согласились уплатить дань мехами, конями, овцами и отдать тридцать молодых девушек башкирам. Тимиряй остался крайне довольным таким исходом. Добычу всегда делил бий, и Тимиряй в этом деле слыл весьма справедливым. Племя никогда не оставляло без внимания семью павшего воина. Им всегда передавалась десятая часть военной добычи, а вдову старейшины племени выдавали замуж за младшего брата погибшего джигита. Так семья, и, главное, дети оставались в безопасности. Да и хозяйство со скотом не приходилось делить. Не завидна была только доля джигитов, кому приходилось стать мужем зачастую взрослой женщины.