Темные проемы. Тайные дела

Тайное желание каждой женщины – чтобы ей воспользовались.

Принцесса Элизабет Бибеско

Ложная скромность – отрицать, что мы с Салли Тесслер были в школе очень умными, смышлеными девчонками. Позже стало ясно, что я поспешила свой ум растратить; Салли же оставалась толковой еще довольно долгое время. Как многие мужчины и немногие женщины, даже среди склонных к учености, Салли сочетала в себе настоящую любовь к классической литературе с пониманием математики, которая даже в той малой степени, что меня интересовала, казалась мне чем-то сродни магии. Салли выиграла три почетных стипендии, удостоилась двух золотых медалей и экскурсии в Грецию с полной оплатой всех расходов. Еще до окончания учебы она опубликовала небольшую книжку по популярной математике, которая, как я поняла, принесла ей удивительную по меркам тех лет прибыль. Позже она редактировала несколько менее значительных латинских авторов, издававшихся настолько небольшими тиражами, что ничего, кроме внутреннего удовлетворения, принести ей они не могли.

Основы ее эрудиции почти наверняка были заложены еще в раннем детстве. Слышала, что ее отец, доктор Тесслер, некогда стал жертвой какой-то серьезной несправедливости – или полагал, что такое с ним произошло; я вполне была готова поверить соседской молве, утверждавшей, что он – затворник, никогда не выходящий из дома. Сама Салли однажды сказала мне, что она не только ничего не помнит о своей матери, но никогда не встречала никаких свидетельств или записей о ней. Говорили, что с самого начала Салли воспитывал один отец. Ходили слухи, что воспитание доктора Тесслера состояло из трех частей: чтение, тяжелая работа по дому и послушание. Я пришла к выводу, что он использовал последний элемент, чтобы усилить два первых: когда Салли не мыла пол или посуду, она штудировала Вергилия и Евклида. Даже тогда я подозревала, что способы, с помощью которых доктор изъявлял свою волю, не выдержали бы проверки со стороны родительского комитета. Но когда Салли впервые появилась в школе, оказалось, что за ее хрупкими плечами – солидный багаж знаний почти по каждому преподаваемому предмету, а также по некоторым, еще пока не преподававшимся.

Понятное дело, такая заучка не могла не вызвать немалое раздражение у наставниц. Она стабильно не дотягивала пару лет до среднего возраста своей группы, но на пару голов опережала сверстниц по части образованности. Она уважала мудрость своих учителей… но столь же почтительно замечала ее отсутствие. Однажды я попыталась выяснить, по какому же предмету доктор Тесслер получил свою академическую степень; ничего не вышло – но, конечно, в те времена от немца ожидалось, что он будет врачом.

Дело было в первой школе, которую посещала Салли. Я была ученицей того же класса, к коему она была первоначально приписана – но в котором задержалась менее чем на неделю, настолько ошеломляющим и затмевающим остальных учеников оказался объем ее знаний. В то время ей было тринадцать лет и пять месяцев; почти на год моложе меня. Надо сказать, что в конце семестра я тоже перешла в новый класс – и после этого придерживалась примерно того же академического курса, что и девчонка-вундеркинд. Возможно, я была ей до того очарована, что невольно тянулась за ней.