Она снова простояла всю ночь…
Уткнувшись в дверной косяк, я тихо позвал, но надежда, что мама услышит, не оправдалась. Вся в себе, передавая на расстояние десятки поручений, координируя работу массы людей, которую ночь она была на ногах.
Легкий утренний ветер трепал шерстяной платок на ее плечах. Косые солнечные лучи путались в волосах на макушке. Кажется, что светится она сама. Даже ночью.
– Мама…
Она вздрогнула, но не обернулась. Постояв еще с минуту, я пошел вниз.
Зачем она изматывает себя ночными бдениями? В гильдии достаточно координаторов, зачем она берет на себя так много? Что не дает ей спать? Что заставляет выматываться до полуобморочного состояния и валиться камнем в беспокойный, тяжелый сон?
Выходя из дома, я скрылся в невидимости, перепрыгнул все ступеньки крыльца и побежал. «Доброе утро» – прошептал смешливый голос в голове. Слепящая и стремительная, словно луч солнца в маминых волосах – это была Целесс. После ее приветствия утро всегда преобретало завершенность, словно вместе с ней во мне и мире вокруг просыпалось все, что еще не успело проснуться.
– Привет! – улыбнулся я.
Это была идея отца – бегать по утрам. Я не видел, чтобы сам отец или соседи бегали, но мама поддержала его идею, и я решил попробовать. Уж не знаю, что заставило их предложить мне встречать день бегом, но очень скоро я оценил их совет и теперь следовал неотступно, до самого снега.
Отражаясь от гравия, солнце слепило глаза. Целесс наверняка потащит купаться. Она не упустит такой погоды. Не упустит ни дня, ни мгновения, ни секунды, когда можно лениво поваляться на солнышке. Это не похоже на ланитов: она такая одна. И пытается сделать таким же меня, сколько себя помню – всю жизнь. И приходится выкраивать часы для работы, пока в голове не появится ее шальная улыбка, солнечные локоны, и зовущий на очередное приключение хитрый взгляд.
Скоро гильдийцы покинут уютные домики и направятся по резиденциям. Сйчас же на улицах пусто. Я чувствую все, чем наполнен мир вокруг. Если в камнях мостовой есть хоть тень знакомой энергии или креацина – они в моей власти. И какое же это удовольствие – чувствовать и понимать это!
Камень – да, но не крылья Им Каруса. Не их информационная составляющая, не программа невидимости и не слишком сильно преобразованные стихийные части. Сдаюсь…
Я вернусь к ним позже, все! Слишком долго я сидел над этой безделицей. Они раскроются, как раскрывалось все до них. Просто их время еще не пришло. «Всему свое время» – говорит мама. Я подожду. Я умею ждать.
Перескакивая через ступеньки, я забежал в дом и вышел из невидимости. Ступни тонули в ковре, ладони раскрылись навстречу ветру, я закинул голову, подставляя шею.
– Андрес, не в доме! – крикнула Анж справа, из столовой.
Она терпеть не может ветер. Улыбаясь, я прошел мимо и наблюдал, как поднялись в вихре ее волосы.
– Андрес!!!
Полгода назад, еще до того как отец сдался и отдал мне крылья, я экспериментировал с расщипителем пыли. Тулис говорит, что теперь вся пыль копится на чердаке. Надо будет проверить.
– Доброе утро, Андрес, – вежливо кивнул гувернер, идя навстречу. Я кивнул в ответ. – Андрес!
Ну, что? Целесс еще десять лет назад сказала, что ты псионик. Я знаю, что ты знаешь: я поздоровался!
