Во Тьме
Внутри себя я слышал треск, похожий на сломанное радио. Со мной происходило что-то пугающе странное. Мне словно выкололи глаза и бросили болтаться в невесомости. Я чувствовал, что зажат и в то же время абсолютно свободен.
Вдруг треск прекратился, и наступила полная тишина. Я попытался нащупать хоть что-нибудь, но не мог этого сделать и не понимал почему. С каждой секундой моё терпение вскипало от злости, а нервозность сводила с ума.
Сознанием я метался из крайности в крайность, надеясь найти конец своим страданиям. Время ощущалось совсем не как раньше. Мне было не страшно, я утратил инстинктивную природу и стал замечать, как движутся мои мысли. Будто звёзды, летящие в ночном небе. Воображение перестало показывать картинки, передо мной была лишь тьма, в которой, кажется, не было ничего, кроме меня. Но даже я не знал, кто я такой. Вдали показался яркий луч, озаривший мой путь. В тот же миг я узрел всё.
Мои ноги болтались над школьным полом, в котором я видел своё искажённое отражение. Из кабинета напротив доносились то приглушённые, то слегка громкие возгласы моей мамы. Сердечко в груди стучалось, но я не боялся расправы, которая следовала за мной по пятам.
– Алекс, бросай! – прокричал мальчишка с бейсбольного поля.
Я стоял с цветочным горшком в руках и не знал, что мне делать. Ещё один парень рядом со мной улыбался и держал меня за плечо. Сцена была ужасающе медлительной, но я всё-таки высунул руки в окно и отпустил.
Горшок рухнул и разбился на куски. Бедное растение. Нутро сразу же заворошилось где-то внизу живота. Я услышал стук каблуков, за которым последовал пронзительный звонок.
Мама вышла из кабинета. Её каблуки стучали не так грозно, как у моей учительницы по физике, но этого было достаточно, чтобы не задавать глупых вопросов по дороге домой. Я молча последовал за ней.
Солнце грело, но не согревало. Ветер завивал оранжевый листопад. Мы вместе хлопнули дверью машины и заскрипели кожаной обивкой. Джип принадлежал папе, но маме нравилось его водить.
– Что с тобой происходит? – спросила она, не ожидая, что я отвечу.
Она взглянула на меня через зеркало. Я трогал обивку и поглядывал на дорогу, стараясь не выдавать своих чувств. Пожалуй, это был единственный раз за день, когда она посмотрела на меня после встречи с директором.
– Ты сегодня утром почти ничего не съел. Одним сэндвичем сыт не будешь, – сказала она. – Завтрак самый важный приём пищи, родной.
Моя мама всю жизнь сидела на разных диетах и причитала об этом всем, кому могла. Я не был исключением, хотя по большей части помалкивал.
С того визита в школу она предположила, что со мной что-то не так.
– Помнишь нашу знакомую тётю Мейси? – вновь заговорила она.
Я ничего не ответил.
– Её сын постарше тебя, – перед следующим предложением, она заведомо выдержала паузу. – Его с семи лет наблюдал психолог. Бедный мальчик.
Таблетками от депрессии сыт не будешь, подумал я.
– Он долго не мог приспособиться, да и учёба также давалась трудно, как и тебе, а теперь он наверстал пропущенный год и много читает.
Мама условно диагностировала мне дислексию, а я в привычной манере ничего не ответил.
Наутро осеннее солнце умывало всех своей ослепительной красотой. За окном творилось что-то волшебное. Я проснулся без труда и сразу же пошёл чистить зубы. До обеда меня не покидало ощущение, что я не спал вовсе, а просто путешествовал во времени и пространстве. Каждый из таких дней, которые пытаются с первых минут сказать тебе что-то важное, держит тебя в неведении, чтобы ты познал истину в нежный момент.
