Саша
Сначала я познакомился с Максом. Имя сразу не запомнил. У меня вообще на имена плохая память. Я лица помню хорошо, а имена с первого, да и со второго часто раза не запоминаю. Короче, лицо Максима я прям тут же запомнил, потому что тогда он был похож на юного Джека Уайта: копна чёрных кудрей, футболка в облипку с надписью «Wild», развязные манеры, вот это вот всё. Записал его номер, имя переспрашивать было стрёмно как-то. Записал просто "ударник".
Потом встретились за пивом уже с Лёхой. Максим меня позвал, познакомить чтоб. Никто не говорил, что Лëха лидер группы, конечно. Но я почувствовал, что это так. Лëха это такой бычара басист. Коротко стриженый, почти под ноль. Не высокий, но мускулистый. Боксом занимается, я так понял. Нос перебит, я заметил. Но не до уродства, просто немного сдвинут влево и горбинка. Глаза у него были проницательные, не злые. Был бы красивым, если бы не этот нос его.
Лёха оказался старше всех в группе. Уже отучился и работал где-то там, я забыл где. У него даже тачка была своя. Это для группы хорошо, я подумал. Потому что на своей машине можно инструменты, оборудование, усилители возить. Если понадобится. Хотя кто меня спрашивает?
В общем, я сильно волновался. Двух слов связать не мог, если честно. Но парни оказались, скажем, на позитиве. Дружелюбные, без всяких там подъёбов. Макс сразу сказал, что я «охуительный клавишник». С чего он это взял, я без понятия. Он от меня слышал только "Тройку" Прокофьева в торговом центре. Я думаю, у него просто нет опыта, он до меня может ни одного клавишника не слушал. К тому же, я как понял, им клавиши и не нужны были. Они нормально звучали и без них. Зачем им я, я не въезжал.
Леха объяснил обстановку, что в группе их трое. Ещё там какая-то девчонка на вокале. Что мне бы прийти на репетицию, в четверг, попробовать поиграть с ними. Не понравится – свободен. Зайдёт – так и добро пожаловать в семью, как говорится! Репетиции у них по вторникам и четвергам в 18:00.
Я ни разу не был ни на каких репетициях ни на каких репточках. И не очень-то хотелось. Пока ехал по адресу, закоченел, потом ещё кучу времени искал, где вход. Это была какая-то жуткая промзона, здание – просто серая бетонная коробка, со старыми окнами, кое-где заколоченными. Заборы, заборы, заборы. Колючая проволока. Никаких вывесок, никаких опознавательных знаков. И по правде говоря, я уже подумал, что меня куда-то заманили, в какой-то наркоманский притон, и я отсюда живым не выберусь.
Нашёл будку с охраной или что-то типа пропускного пункта. Спросил где, что. Там дед в ватнике, с синим каким-то лицом и носом обветренным мне объяснил.
– Туда, туда ходят эти пиздюки патлатые, – он тыкнул пальцем на чёрную дверь с торца здания.
В общем, я как-то попал внутрь. Узкая тёмная лестница вниз, в подвал. Обшарпанные стены, сколотая жёлтая масляная краска и битая плитка на полу. Дверь с глазком и звонок. Из-за двери приглушенные голоса и музыка. Я сглотнул нервно и нажал кнопку звонка. Дверь запиликала, я зашёл. Внутри вроде как бар, столики, накурено, дышать нечем. Я не курю, кстати.
Вешалки-стойки для курток завалены были одеждой. Куча народу. Все бухают и курят. Я бы так и стоял столбом на входе и не вдуплял, а потом, может даже, развернулся и ушёл бы, но Макс меня быстро опознал и утащил за дальний столик за колонной. Леха уже был там, дул пивас и тыкал телефон. Он мне даже вроде был рад.
