Мозаика одной жизни

Мозаика одной жизни

(Книга вторая)

Часть четвёртая.

Заложник профессии

Фото 1. Пойма реки Оки в колхозе им. Ленина, где проходила самая интересная часть моей работы. На горизонте – контуры села Перемышль.

Неизмеримо возросли сегодня возможности специалиста сельского хозяйства в управлении производством. Появились новые рычаги, способы, инструменты для эффективной и быстрой реализации замыслов. Ввёл в компьютер программу по заданным параметрам – он тебе и технологическую карту по каждой культуре рассчитает, и потребность в удобрениях по каждому полю выдаст, и расход кормов на каждый период определит, и план технического обслуживания и ремонта по автопарку составит. Нам, у кого становление как профессионала приходилось на начало семидесятых годов прошлого века, нужно было расчет удобрений, например, делать старым дедовским способом: на бумаге в столбик, в крайнем случае, на логарифмической линейке, используя многочисленные таблицы справочника Сапожникова.

И всё-таки, какая бы ни была умная машина, решающее слово всегда будет за человеком. В этом меня убедила профессия агронома, заложником которой я нахожусь до сих пор.

Глава 1. Возвращение

Не ждали

Верный своему долгу как молодой специалист, после получения диплома в Костромском сельхозинституте с громкой записью в строке «присвоена квалификация» – учёный агроном, я вернулся в Калужскую область. Дело в том, что вместе со мной институт оканчивала и сестра Катя, которая училась по направлению от родного колхоза. Но она вышла замуж за костромича и пошла работать по распределению мужа Вячеслава Веселова в Островский район. Чтобы подстраховать сестру от возможных разбирательств, я и попросил направление на родину.

Но оказалось, что на родине мне не очень-то и рады. К этому времени к нашему бывшему колхозу имени Кагановича, а потом – имени Ленина, присоединили ещё два соседних колхоза. Образовался совхоз «Судимирский» (по названию железнодорожной станции) с центральной конторой в моей деревне Младенск. Вопрос с кадрами специалистов уже был утрясён. Но мои документы в управлении сельского хозяйства приняли. Я целых два месяца был в неведении о своей дальнейшей судьбе, пока в районе согласовывали необходимые перестановки для моего трудоустройства.

С одной стороны, мне это было на руку. Уже двенадцать лет я появлялся в отчем доме наездами по нескольку дней, в крайнем случае, на месяц – полтора. Виной тому – четыре года школьного интерната, потом были армия, институт. Наконец-то вернулся домой насовсем. Мать с отцом рады: «Вся семья разлетелась во все концы. Хоть один сынок дома будет». На мое беспокойство по поводу задержки с трудоустройством мать отвечала:

–– Ещё наработаешься, не торопись, позовут, когда надо!

С другой стороны, меня тяготила неопределённость. Хотелось быстрее окунуться в работу, специфику которой я начинал осваивать на большой преддипломной практике в соседнем совхозе «Улемецкий», куда меня определили тогда на самостоятельную должность агронома – семеновода.

Фото 2. 1971г. Автор с матерью на улицах Младенска в выходной день. На втором плане, у груши, в детстве на площади, где веселился по праздникам народ, стояли качели и карусели.

Отблески детства

От вынужденного безделья я обходил окрестности деревни, производственную зону Центральной усадьбы совхоза. За время моего многолетнего отсутствия появилась из новых объектов только контора. За ней стоял всё тот же бревенчатый склад под щеповой крышей. В крохотных закромах склада было насыпано зерно: то ли фураж, то ли семена. Тут же валялись шкуры забитых животных, молочные бидоны, вёдра, верёвки, какой-то строительный скарб. В детстве мы бегали по лесам при строительстве этого склада, падая, разбиваясь, царапая руки и ноги. А вокруг проворные бабы подбирали обрезки древесины и щепки для растопки печей.