Стук из иного мира

«Помогите мне», – гласила записка,– «иначе мой отец меня убьёт!»

Рич присвистнул сквозь щель между передними зубами, которую он пытался замаскировать таким незамысловатым способом.

– Это кто-то из местных над нами прикалывается, – заявил он.

– Какая-то глупая шутка. В чём тут ха-ха?

В присутствии живого смуглого приятеля Сонни невольно начинал вести ещё более медленно и лениво. Такова судьба всех, кто общается слишком долго – братьев и друзей, они становятся либо слишком похожими друг на друга, либо напротив стараются как можно сильней подчёркивать собственную индивидуальность.

Рич ткнул пальцем в записку так, что едва не порвал грязноватый клочок бумаги, который кто-то исписал простым карандашом нетвёрдым детским почерком.

– Точно, урод какой-нибудь. Если кому-то действительно нужна была помощь, стал бы он оставлять послание в дупле дерева неизвестно кому?

Сонни перевёл взгляд на старый дуб, почти убитый лет десять назад лесным пожаром, но всё-таки упорно цепляющийся за жизнь. Потом медленно пожал плечами, мол, может, ты, Рич, и прав, но ты меня не убедил. Приятель мгновенно завёлся.

– Спорим? Могу доказать!

– Возьмёшь образцы почерка у каждого из местных?

– Мозгами шевелить научись. На автостоянке отца порядка пяти веб-камер, одна как раз в эту сторону. Может, лица не разглядим, но просто по фигуре поймём.

Сонни снова перевёл взгляд на дупло, где они всё лето прятали свои сокровища и обменивались «секретными магическими посланиями». Такая бесполезная вещь, как соответствие игры реальности, их нисколько не волновала. Ещё в начале лета они «расшифровали» картину Гюстава Доре «Красная Шапочка» на предмет тайного клада, который сокрыт почему-то в лесу Ларкинов. Они путём каких-то сложных математических манипуляций с помощью генератора случайных чисел вычислили на какой поляне должно храниться сокровище и их хватило даже на то, чтобы выкопать на ней яму тридцатисантиметровой глубины. В дупле они оставляли друг другу записки от магов, которые обещали тайную мудрость при полном погружении в загадки картин старинных художников (как правило, выбирались те, чьи репродукции были в книге Сонни «1000 лучших шедевров Лувра»), легенд о пиратах (сайт corsaresbay.com), карт Таро, переплетения ниток и набора бусин. Сонни получал послания от мага Тристиса, Рич – от таинственного Флейтиста. Их игра, растянувшаяся на всё лето, воплощала тот самый неповторимый дух детства, праздности и предощущения приключений, который мерещится взрослым в их собственном идеализированном детстве, больше составленном из книг о Томе Сойере и идеализированных мечтаний, чем из реальных впечатлений.

– Странно всё это, – повторил Сонни, – тот, кто стал бы прикалываться, выстебал бы наши записки. А записка вообще ни о чём. Может, кому-то действительно плохо?

– А тогда какого чёрта он обратился за помощью к нам? – Рич почти кричал, взбешённый словом «наши» по отношению к запискам. Они никогда не обсуждали записки таинственных отправителей, как собственные, это помогало поддерживать иллюзию веры, как в рождественское утро, когда ты видишь под ёлкой гору подарков и тебе не хочется думать о том, что Клаус не принимал участия в их доставке. – Есть телефоны, есть взрослые.

– Например, ребёнку не дают общаться с другими людьми и отец выводит его только по ночам, погулять у дуба. Ребёнок видит, что в дупле есть какие-то записки, значит найдут и его просьбу о помощи.