Мой капитан

Это для тебя.

Только для тебя.

Сколько раз ты сожжешь меня?

Три, четыре, может быть, семь —

Разве я сжигаю тебя?

Это надо закончить опять.

«Если ты уйдешь, за тобой пойду», —

Говорю я тебе, а ты отвечаешь: «Жду»…

Когда я впервые попала в зону турбулентности, я поклялась собственной жизнью, что больше никогда не стану летать.

Это произошло во время ночного полета из Сиэтла в Лондон, когда, через три часа после взлета, мы попали в летний ураган. Самолет трясло так, что пассажиры визжали и молились вслух, и моих заверений: «Все в порядке! Пожалуйста, оставайтесь на местах!» – никто даже не слушал.

Пилот был молодым и неопытным, и его тихий, неуверенный голос нисколько никого не успокаивал. А когда перегородка в кабине первого класса рассыпалась на мелкие кусочки среди выпавших чемоданов, я поклялась себе, что если мы вообще приземлимся, то мои дни в небе на этом закончатся.

Конечно, всего через несколько часов я нарушила эту клятву, но могу сказать, что пережила худшее проявление турбулентности из всех возможных.

Ну, или я так думала.

– Мисс? – прервал мои мысли пассажир первого класса. Он коснулся моего локтя, когда я шла мимо него по проходу. – Мисс?

– Да?

– Сколько нам осталось до Парижа?

– Восемь часов, сэр. – Я удержалась от желания напомнить ему, что он уже спрашивал об этом четверть часа назад. – Принести вам что-нибудь выпить?

– Да, еще белого вина, пожалуйста.

Кивнув, я быстро ушла, достала из холодильника бутылку и долила его бокал доверху. Мне хотелось закончить быстрее, чтобы наконец-то присесть и переждать невыносимую боль в груди.

– Можно принести мне одеяло? – попросил пассажир до того, как я успела уйти.

Я выдавила улыбку, достала из багажной полки над его головой одеяло, развернула и положила ему на колени.

– Что-нибудь еще, сэр?

– Нет, но… – замолчал он на полуслове и приподнял бровь. – О, да вы покраснели. Отчего вы плачете?

– Я не плачу, – соврала я. – Это аллергия.

– Аллергия? В самолете?

– Вы хотели бы что-то еще, сэр? – я почувствовала, как по щеке сбегает слеза. – Если нет, я скоро снова подойду к вам.

Вместо ответа он вынул из нагрудного кармана носовой платок и протянул мне.

– Что бы это ни было, – сказал он, оглядывая меня снизу доверху, – надеюсь, это не из-за парня. Вы слишком красивы, чтобы плакать из-за подобного… Погодите… Так это все-таки парень, да?

Я не ответила. Просто взяла платок и ушла.

Я прошла в хвост самолета через весь салон со спящими пассажирами и заперлась в одном из туалетов. По моему лицу текли слезы, но я вынула телефон и зашла в свой блог, чтобы перечитать то, что написала месяц назад. Чтобы снова вспомнить то ужасное чувство, когда не слушаешь собственных советов.

Я говорю это себе в последний раз.

В самый последний.

Мое сердце больше не выдержит этих ссор, новых раундов опасной игры в «Мы справимся? Мы не справимся?», нового оборота бесконечной карусели, взлетов и падений.

Да, секс с ним неповторим, и я хочу все больше в ту же минуту, как он выходит из меня. И то, как я с ним кончаю часами, всегда останется непревзойденным. Но то, как мы совпадаем темпераментами (вернее, не совпадаем), достигло своих пределов.