Чертоги разума. Изгнанник

Гордыня губит не только одного человека,

но и всё человечество.

Война Семи континентов.

– Тебе нужно отдохнуть, Нортон. Ты сидишь здесь уже слишком долго. У тебя ужасный вид, – со вздохом произнесла Мелла* еле слышным хриплым голосом.

Она ощущала сильную руку брата, сжимающую её взмокшую ладонь. Да, его рука была холодной. Неживой. Но через неё Мелла чувствовала теплоту его сердца. Ей было приятно знать, что она не одна. Что в этом мире есть такой же человек, который перенёс вместе с ней все горести и радости жизни. Тот, кто знал её лучше всех. Тот, кто всегда поймёт её. Самый родной человек, для которого в её сердце нашлось место.

– Я не устал, – с тёплой братской улыбкой сказал Нортон.

Мелла с болью улыбнулась ему в ответ. Грудь опять сдавило стальными тисками. Дрожь охватила тело. Девушка жалобно застонала и прогнулась дугой. Её руки судорожно сжались от боли. Зелёные глаза наполнили слёзы, ручейками стекающие по бледным щекам. В лёгких будто вскипел воздух.

Боль не давала ей покоя, пробегая по телу мучительными волнами.

Нортон бережно поглаживал Меллу вдоль руки. На его лице тоже читалась горесть. Он хотел быть на месте своей сестры. Не хотел видеть, как она страдает.

И Мелла это понимала.

Нортон никогда не умел скрывать то, что творилось в его душе. Если он любил кого-то, это непременно было написано в его глазах. Они непривычно сияли, как две гигантские звезды на тёмном ночном небе.

А если он кого-то ненавидел… впрочем, Нортон являлся слишком уж добрым человеком, чтобы кого-то ненавидеть. Слишком добрым. Боль потихоньку отступала, давая вздохнуть и успокоиться. Мышцы расслабились, и Мелла в изнеможении рухнула на подушку. В груди отдавалось знакомое тиканье. Оно постепенно набирало нужный ритм.

Тик-так, тик-так.

Мелла облегчённо вздохнула.

Она смотрела на обеспокоенное лицо брата. На его мягкие черты. Мелла где угодно узнала бы его большие глаза с чёрными ресницами. Слегка сведённые к переносице густоватые брови. Всегда взлохмаченные, объёмные белокурые кудри. Смуглую кожу.

Мелла всегда думала, что они с братом ужасно похожи. Их внешность сродни внешности близнецов, даже несмотря на то, что Нортон был старше её на три года.

Но в душе Мелла знала, что её брат совсем не похож на неё. Такой приветливый и добрый парень был намного лучше недружелюбной и грубой девушки. Ей и самой не нравился свой характер. Она не любила себя. Но Мелла не могла ничего с собой поделать. Ей всегда казалось, что она должна быть такой. Что Нортон взял на себя обязанность быть добродушным и любящим, а ей приходится довольствоваться отрешённостью и злобой. Мелла никогда не винила его ни в чём. Она всегда винила себя.

Только себя и больше никого.

– Я немного устала. Не уходи… Ладно? – слегка всхлипнув, прошептала Мелла и сжала ладонь брата. Тот мягко улыбнулся и вытер слёзы с её щеки.

– Не уйду… Никогда, – произнёс Нортон, поцеловав её в лоб. – Я с тобой.

Мелла прикрыла отяжелевшие веки.

Она погрузилась в мир снов. И увидела там его.

Юношу с серебряными глазами.

* Уменьшительное от Помела.

Солнце палящими лучами пробивалось сквозь прозрачную завесу купола. Водитель коснулся сенсорной панели аэроцикла, и транспорт помчался по туннелям, рассекая воздух. Неоновые лампы синим свечением ударяли в глаза и на высокой скорости казались точно неотделимыми друг от друга. За ним по пятам, завывая турбинами, мчался глайтор. Водитель аэроцикла молниеносно выехал на парапет, ведущий к главным дорогам. Аэролёты засигналили.