Август 1939 года
– Всего доброго, миссис Ричардсон!
Дейзи Петри придержала дверь для последней посетительницы, с ворчанием покидавшей лавку.
– Боже, дай мне сил! – прошептала Дейзи. – Я должна отсюда вырваться!
Некоторое время она стояла и наблюдала за пожилой женщиной, удалявшейся по людной Хай-стрит. Два больших трамвая со звоном разъехались, дребезжа по рельсам, порыв свежего ветра донес до слуха невнятные голоса возчика и водителя грузовика.
Все предвещало потепление, при котором запах свежей рыбы из открытого окна соседней лавки станет еще сильнее.
«Только бы рыбу купили, прежде чем она протухнет!» – уныло подумала Дейзи, пятясь внутрь магазинчика «Бакалейные товары и лучшие сорта чая от Петри».
Это было семейное дело, которому она, пока росла, посвящала почти каждую свою субботу, а когда окончила школу, стала трудиться здесь всю неделю. Милое местечко, как и положено маленькой семейной бакалее. Стена позади прилавка раньше казалась Дейзи волшебной; теперь там снизу доверху стояли большие черные банки с экзотическими китайскими драконами, яркими, как райские птицы. В банках хранились благоуханные чайные листья, ждавшие, когда их взвесят и продадут покупателям, умеющим делать правильный выбор.
Широкая витрина, в которую Фред Петри – отец Дейзи – выкладывал товар, предлагавшийся в этот день со скидкой, выходила на запруженную людьми Хай-стрит. Сейчас посередине улицы стояла миссис Ричардсон и самозабвенно болтала с молодой миссис Дэвис. Та очень старалась быть вежливой и одновременно не упускать из виду двоих своих малышей, только начавших ходить и проявлявших в связи с этим тревожившую их мать непоседливость.
– Оказывается, не так уж она устала… – промолвила Дейзи, ни к кому не обращаясь. Только что миссис Ричардсон громко возмущалась из-за необходимости ждать, пока Дейзи обслужит трех покупательниц, стоявших в очереди впереди.
– Продавцов должно быть двое каждый день, Дейзи, а не только тогда, когда это удобно вам самим. Так я и скажу твоему отцу или матери, когда их увижу. Это бесконечное стояние меня буквально убивает!
Дейзи извинялась, объясняла, что отец отлучился на рынок – день-то базарный, а мать… Вместо того чтобы уточнить, куда подевалась ее мать, она неопределенно махнула рукой и ограничилась словами «занята в подсобке» – пусть ворчунья понимает это как хочет. На самом деле мать Дейзи находилась наверху, в квартире, где жила их семья, и готовила угощения для вечеринки, которую Дейзи и ее сестра-близнец Роуз устраивали для своей подружки Салли Бруэр. К радости и к некоторой зависти Дейзи, Салли приняли в театральный колледж.
Каково это – учиться в колледже, каждый день узнавать что-то новое, заработать диплом со своей фамилией и особенными многозначительными буквами после нее, который позволит продемонстрировать миру, что ты на что-то годна?
«Я хочу употребить свою жизнь на что-то большее, чем взвешивание чайного листа и чечевицы… Но что это будет?»
Дейзи посмотрела на себя в зеркало на дверце буфета с патентованными лекарственными средствами и нахмурилась. Вот бы быть похожей на Салли – высокую, стройную, большеглазую, с иссиня-черными волосами! Или по крайней мере на свою сестрицу Роуз, такую же высокую и стройную, как Салли, только с волосами цвета кукурузы, как у большинства в семействе Петри, зато достающими до пояса! Уж она бы не стала прятать такое богатство, заплетая его в тугую косу. Дейзи не находила ничего достойного внимания в своих коротких темных волосах, в красивом разрезе зеленых глаз, в крепко сбитой спортивной фигуре. От нее ускользала доброта во взоре, мерцающая в нем потребность видеть в окружающих только лучшее.
