Приключения Джонни на рубеже огней
Земля – под мутной пеленой…
Не зная, где конец напасти,
Идём мы скользкою тропой,
Чтоб разорвать кольцо на части.
Каждый шаг за шагом – как мазок по бумаге. Сверкая, блестя или затухая, они то нежили, как алые губы, то терзали, вонзаясь, как лезвие ножа, то терялись в бесцветных, сумрачных днях и числах, проявляясь иногда яркой вспышкой во чреве ночей и уносясь вдаль, лишь оставаясь в памяти на прощание.
Как билось – так и жилось: являлось, вилось, смеялось, кружилось, любилось или же – наоборот: грустилось, мучилось, не жилось, не смеялось, не любилось.
Каждый шаг за шагом – это путь по большому счёту – счастливому, золотому или же дорога в никуда – к голому болоту, без счёта и без роста?
Шёл Джонни и не знал ответа на этот вопрос, как не знал и того, что с ним случится.
Джонни помнил своё милое, беззаботное детство, когда он гулял, резвился, как нежный распустившийся цветок, плыл белым облаком и рисовал многообразные фигуры: машинки, рыбок, змеек, картинки…
Мир забавных огней, незаметно обратившись в тучку и пролившись серебристыми дождинками, растаял без следа, лишь оставив на прощание воспоминание о маленьком дружке, беззаботно катающемся летом на велосипеде, зимой – на санках, прыгающем на скакалке, развлекающемся с заводными машинками; воспоминание о бабушках и дедушках и о многом другом, ушедшем безвозвратно, канувшем навсегда…
Джонни в детстве не был первым номером, высокой жирафою на скором коне, скорее – отстающим. Как второгодник, он всё время догонял то девочек, то мальчиков – своих одноклассников, гогочущих гусынь и гусаков, теряя годы и расстояния. Лишь к четырнадцати годам Джонни окреп, но ростом всё равно был со свою невысокую маманю. И всё же ему многое удавалось: он легко держался в воде, не боясь утонуть, бегал быстрой ланью, обгоняя даже взрослых зайцев, не плутал в лесу, уходя далеко вглубь, был настолько храбрым, что не боялся даже волков!
Но однажды с Джонни случились невероятные приключения, о чём и пойдёт наше повествование.
…Было жаркое июльское оранжевое лето, купающееся в голубых речных просторах. Полупрозрачные зеркальные воды с благодушным дуновением освежающего ветра манили к себе мальчишек и девчонок, разлёгшихся на песчаном берегу и купающихся в разлившейся речушке Камышловке.
Камышловка, Камышловка,
Искупай меня, плутовка!
Может, горькой угостишь
Или – царской золотой?
Купающиеся в воде дружно держались поплавками, а ныряющие с плотика, как рыбки, – терялись, удалялись, бесхвостые двуногие. И Джонни не отставал: нырнул «ласточкой» – бултых! – и, оставив все сомнения позади, скрылся невидимой рыбкой, решив пересечь водную глубину, доплыть до удалённого берега и удивить своим подвигом плавающую ватагу ребят.
Джонни плыл и плыл и не появлялся на поверхности. Вокруг же ничего не менялось, как при замедленной съёмке. Прошло достаточно много времени, кто-то досчитал уже до ста. Может, переплыл парнишка и вышел на другом берегу, но его не видно и не слышно!
Встревожилась команда:
– А где же Джонни? Джонни! Джо! – горланили, надрывались.
Не слышно и не видно смельчака.
