Кирюшки, снежки и все остальные. Почти сказка

«Ну вот, опять не добросила! Значит, конфета моя».

Девочка, чуть не плача вынула из кармана конфету и отдала мальчику: «Ну, давай ещё разок бросим, у меня ещё одна конфета есть. Если доброшу, то она моя». «Давай», – согласился мальчик. – Только всё равно не добросишь». Девочка аккуратно слепила снежок, украдкой поцеловала его и тихонько прошептала снежному комочку: «Выручай, помогай!». Мальчик посмотрел на неё, хихикнул и тоже поцеловал свой снежок.

Звук снежка, легко скользнувшего по стенке дома, был тих и рассыпчат. Девочка, радостно захлопала в ладоши: «Долетел, долетел, а ты говорил, не доброшу!». Мальчик хмуро посмотрел на чуть заметный след на стене: «Еле-еле долетел! Смотри, как надо!». «Блюм!» – крепкий снежок влип в стенку, да так и остался там. Мальчик протянул руку за конфетой.

– Это нечестно, нечестно, я ведь докинула, и в стену попала. Ты же уже съел конфету, когда я не добросила, а теперь я выиграла.

– Ничего ты не выиграла, но так и быть, давай конфету пополам съедим.

Так и сделали, и оба усердно зажевали и зачмокали от удовольствия.

«Кирюшки, идите к нам! – закричали ребята откуда-то из середины двора. Мальчик и девочка – Кира и Кирилл – переглянулись и помчались на зов.

А снежок всё ещё висел на стене, пытаясь сообразить, как отсюда лучше слезть.

– Ах, как красиво вы летели – услышал он робкий голосок и скосил глаз вниз. Нечто пушистое, невесомое, смотрело на него восхищённо, расправляя на себе снежинки. – Вы, кажется, сказали, что вас зовут Блюм?

– Блюм? Ну, уж нет! Я снежный ужас, снежный гром! Я Снежище, Снеж… ик, – икнул он съезжая по стене в снег!

– Снеж? Снеж-ик? Снежик! Ах, как замечательно, как музыкально! А я тогда – Снежка, – будем знакомы.

Крепкий снежок, чуть-чуть приплюснутый сбоку, расправился, как будто увеличился в размерах, – «Ага!», – ответил он и посмотрел на Снежку, которая опустила свои длинные ресницы, похожие на искристый иней. У Снежа даже дух перехватило. И-и-и-их! – вырвалось у него, и он покатился, как колобок по утоптанной тропинке. Снежка за ним.

– А куда мы идем?

– Куда, куда! К ребятам, конечно, может, ещё полетаем.

Снежке летать не хотелось. Но разве она могла в этом признаться такому крепкому, такому бесстрашному Снежищу. Можно и полетать, если он будет рядом. А Снеж смотрел на новую знакомую, и ему казалось, что весь мир такой же пушистый и мягкий, и тоже, как и она, пахнет конфетами.

Они покатились к группе детей, играющих в снежки, но докатиться не успели. Что-то большое и тяжелое накрыло их, закрутило, завертело и подняло над землёй, опустило и опять подняло.

«Ай-яй-яй», – закричали Снеж и Снежка, но увидев прямо перед собой чьи-то веселые глаза, затаились. Оказалось, что они попали в самый верхний ком снеговика, и между ними воткнули морковку. Дети вокруг радовались и хлопали в ладоши: «Ах, как красиво получилось, замечательно!», – и стали плясать вокруг снеговика. То-то весело было. И смешной мохнатый пёс бегал вместе с детьми вокруг снеговика, вертелся волчком, подтявкивал и подпрыгивал, пытаясь уцепить зубами морковку. «Тише ты, – шепнул ему Снеж, когда совсем рядом увидел мокрый кожаный нос, – «Видишь, снеговик с начинкой». Тотчас откуда-то появился розовый теплый язык и облизал Снежку. «Ой», – пискнула та и так сильно дернулась, что выпала из снежного кома и зарылась в снег. Она так испугалась, что хотела заплакать, но увидев высоко вверху около морковки всполошившегося Снежа, сдержалась, чтобы не расстраивать его. Тут же теплый кожаный нос подбросил её вверх, и она откатилась далеко, на расчищенную дорожку, по которой уже веселой гурьбой убегали дети туда, где их ждала новая забава.