Две полоски. Двойная ошибка

Апрель 2017 год

– Что ты умеешь?

– В смысле?

Мужчина смотрит с интересом, расслабленная поза, держит бокал с алкоголем. Рядом бутылка виски, две верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Темная растительность на груди, толстая золотая цепочка.

– Ты тупая?

– Нет.

– Про петь и плясать я тебя не спрашиваю. Что ты умеешь как шлюха?

– Огласите, пожалуйста, весь список. Что конкретно вас интересует?

– Шутница?

– Драматургия – моя лучшая сторона.

– Это когда тебя ебешь, а ты плачешь?

А вот это было пошло и грубо. Я поморщилась, прикусила нижнюю губу.

Мужчина спросил серьезно, сделал большой глоток из бокала, посмотрел в окно. Там на фоне кромешной тьмы сверкал огромный и красивый город. Он вроде бы потерял ко мне интерес, думая о чем-то своем.

Хорошо, что я сама выпила, влила в себя три коктейля «Смерть в полдень», чтоб не тронуться умом от того, на что пошла. Кстати, его придумал Эрнест Хемингуэй, я бы много о нем рассказала, если бы этот мужчина мог испытывать интеллектуальные оргазмы.

Эрнест, абсент и шампанское – мои лучшие друзья на сегодня.

Я вполне в адеквате, может, еще не накрыло?

Стою ровно, держу спину, как на уроке хореографии, когда Эмилия Витольдовна всех хлестала по спине указкой, если та была недостаточно для нее прямая.

Ну вот, а я-то думала, зачем мне кружок хореографии? А оказывается, пригодился. Мой первый проституцкий дебют, будет что вспомнить на пенсии, если доживу.

Оглядываю номер: очень богатый, две спальни, гостиная, корзина с фруктами, цветы, шампанское, при виде его слегка передергивает. На стол небрежно брошены банковские карты, деньги, бумаги, макбук и два телефона. На полу две дорожных сумки, на диване пиджак.

Бизнесмен крутой, наверное. Взгляд как у акулы – презрение и холод. За тридцать, солидный, с харизмой. Конечно, крутой, зачем бы он тогда понадобился спецслужбам?

И наверняка опасный, раз он им понадобился, и они под него роют моими руками.

А теперь вопрос: какое отношение к спецслужбам имеет двадцатитрехлетняя девица из Пскова, которая сейчас отражается в высоком зеркале шикарного номера люкс одного из дорогих отелей Дубая?

О, это длинная история, и я не хочу ее вспоминать.

Не сейчас.

– Насмотрелась? Делом заняться не хочешь?

Кстати, для клиента он вполне терпелив. Или просто никуда не торопится, и вся ночь для утех у него впереди.

Убирает бокал, расстегивает ремень, открыто показывая, чем мне нужно заняться. Сглатываю слюну, ладони мокрые, на высоких каблуках неудобно, но на мне самый провокационный наряд за всю жизнь. Мать бы, увидев в таком виде, перекрестилась и сплюнула.

Короткое платье-сорочка на тонких бретельках, черные пайетки, как чешуя, волосы собраны в высокий хвост. Массивные серьги, крохотная сумочка и туфли, естественно, в тон платью, с теми же пошлыми пайетками. Пятнадцатисантиметровая убийственная шпилька, я на них как на вершине Эвереста.

Не стоит говорить, что лифчика нет, как сказала Берта – это мой шлюханский стилист, – в их работе он лишняя деталь.

Кто я такая, чтоб спорить с профессионалами?

Облизываю губы, на них противный жирный блеск помады. Вспоминаю свою недолгую консультацию и сборы «на дело» у местной сутенерши.

Правил не так много, точнее, одно: «Клиент всегда прав».

Если сказал «соси», то будь добра, встань на колени и расслабь глотку.