Больной вопрос

«И хуже может стать.

Пока мы стонем: «Вытерпеть нет силы»,

Ещё на деле в силах мы терпеть».

Шекспир, Король Лир

У частного детектива Алексея Верещагина заболел зуб.

– Да ну, чушь какая-то! – простонал Алекс, держась за щёку. – Как может заболеть зуб у человека, который ежегодно проходит осмотр – самый дорогой, магический?

– Вообще-то в прошлом году ты этот осмотр пропустил, – безжалостно сказал Стас. – Ты работал над делом, и отложить никак было невозможно.

– Угу, – добавил Серж. – И в позапрошлом году тоже, помнится, тебя выдернули уже из приёмной доктора Марджашвили. Так что всё закономерно, дорогой папа.

– Хотя мы, разумеется, тебе сострадаем.

И близнецы переглянулись с чувством безграничного превосходства.

– Мы пошли заниматься, папочка, нам завтра рано утром в универ!

Чмокнув отца в щёку со здоровой стороны, Стас и Серж покинули столовую. Верещагин остался наедине с больным зубом.

Ненадолго.

С подоконника сказали:

– Ты, хозяин, доктору-то позвони, пока время ещё рабочее.

Алекс глянул на часы: половина восьмого. Ну да, придётся звонить Саше, то есть, доктору Александру Георгиевичу Марджашвили, и просить милости.

Экран коммуникатора долго оставался синим, играла музыка, но приходилось быть терпеливым. Верещагин и терпел, и дождался. На экране появилась физиономия столь необходимого врача, и его бас прогремел:

– Да быть не может! Русский Холмс сам разыскивает скоромного зубодёра?

Алекс поморщился.

– Саша, спасай. Прошу прощения за зубодёра и все прочие обиды, готов искупить и покаяться.

– Зуб болит? – безо всякого сочувствия спросил доктор.

– Ужасно! – вырвалось у бедняги сыщика.

– Какой?

– Справа внизу. Не знаю, шестой, седьмой? Сможешь меня завтра принять?

– Не-а, – ответил Александр. – Нет меня в Москве, и буду только через месяц. Стажировка в городе Люнденвике. Отличное место, знаешь ли, а эль какой!

И в доказательство он приподнял кружку, наполовину уже опустошённую.

– Тьфу ты… А что ж мне делать? То есть, я рад за тебя, и всякое такое, но зуб-то болит…

– У нас в клинике из тех, кого я мог бы рекомендовать, сейчас осталось двое врачей, но, насколько мне известно, там полная запись. На ближайшую неделю точно, – заговорил Марджашвили уже серьёзно. – Дай подумать…

Он положил коммуникатор на стол и заговорил с кем-то по соседству. Слов слышно не было, но Алекс различил несколько мужских голосов и пару женских. «Ну да, – начал он анализировать по привычке. – Не один же он на стажировку в Бритвальд отправился, значит, в пабе вместе с группой…». Но тут проклятый зуб стрельнул особенно болезненно, и Верещагин снова тихонько простонал.

– Значит, так, – вернулся к разговору Александр. – Там у тебя рядышком, в Пушкарёвом переулке, есть частный стоматологический кабинет. В нём принимает доктор Черняев, Олег Евгеньевич. Позвони прямо сейчас и запишись. Они обычно с двенадцати начинают, и до вечера на месте.

– Понял. На кого-то сослаться?

Фоном проговорил что-то женский голос, и Марджашвили рассмеялся.

– Она говорит, что лучше не надо. У Черняева медсестрой жена работает, может получиться неудобно. Всё, удачи!

И экран погас.

Верещагин вздохнул и начал искать номер коммуникатора доктора в Пушкарёвом переулке, а найдя, стал звонить. Ответили ему сразу: на экране появилась красивая брюнетка и приятным голосом сказала: