Я найду тебя. Земля. Книга 1

Не криви душой, ломая судьбы,

Ты увидишь Свет среди безлюдья,

Ты поймешь, как дорог миг надежды

В море суеты безбрежной.



Пустота. Она страшнее всего. Страшнее ненависти, страха, презрения, жажды мести. Когда хоть что-то чувствуешь, ты еще живешь, а когда наступает пустота - это конец. Тебе плевать на все и вся, ты двигаешься как робот, ешь, потому, что надо, а не потому, что хочешь кушать, на автопилоте отвечаешь на вопросы коллег и друзей, не видишь и не чувствуешь, что происходит вокруг. А самое страшное, что никому до тебя нет дела.

Всех устраивает банальный ответ, " все хорошо у нас, все по-старому, все живы, здоровы, и Слава Богу". И ни одной лялечке не приходит в голову просто взять и приехать, не отделываться рядовыми телефонными звонками, с до безобразия банальным вопросом "как дела? все хорошо?", а совершить элементарное простое действие, приехать, да просто для того, чтобы бухнуть вместе в конце концов.

И пусть потом будет раскалываться голова от передоза спиртного, и будет за что-то стыдно, хотя ты не будешь помнить за что, но ты поймешь, что ты кому-то нужен, кто-то беспокоится о тебе и хочет помочь, понимает, что ты стала другой, что той жизнерадостной и верящей в чудо Тани уже нет, и с этим что-то нужно делать. Не плакать и сострадать, а принять решение и совершить поступок. Показать на собственном примере, что жизнь продолжается, что ты способна пережить и преодолеть даже пустоту.

Решение было принято, поступок совершен, в моей квартире раздался звонок. Не смотря в глазок, я открыла дверь.

- Глядя на Вашу мадам, обезображенную безразличием физиономию, я понимаю, что шампусик я прихватила не зря. Мать, ты почему в глазок не смотришь? Совсем страх потеряла? Сама ведь меня стращала и строила, сыну моему, да и своему тоже, все уши продырявила про технику безопасности в наше нелегкое время...а сама? –

Пока весь этот словесный водопад выливался мне на голову, я прислонилась к дверному косяку, и смотря на Юльку начала медленно оседать на пол, слезы текли, и я их не стеснялась.

– Ёптель – моптель. - Только и успела выдохнуть подруга, влетая в квартиру, на ходу сбрасывая пальто и бросая сумку. Юля опустилась рядом со мной на колени и обняла меня.

- Ты поплачь Танюшка. Поплачь родная, слезами говорят горю не поможешь, а вот душе и сердцу будет легче.

- Юлька, как хорошо, что ты приехала. –

Мы обнявшись, сидели вдвоем на пороге моей квартиры, входная дверь была открыта нараспашку, слезы тихо лились по моим щекам, но я возвращалась, маленькими шажками, еле ковыляя, я возвращалась...

- Шампусик сладкий, как я люблю? -

- Конечне, ты сомневалась? -

Мы с подругой не часто ездим к друг другу в гости. Устраивать посиделки в однокомнатной квартире, где Юля живет с мужем и сыном было, как говорит мой сын, напряжно, в нашей студии, в которой мы с сыном постоянно тремся боками друг о друга, было еще хуже. Общались в основном в кафешках, ходили в кино, по магазинам, ну и по праздникам, после поедания с родственниками салатов оливье и селедки под шубой, мы устраивали себе небольшой девичник. Мужиков разгоняли кого к бабушке, кого к дедушке, кого в баню с друзьями или на футбол. Обсуждали все, делились самым сокровенным, даже тем, во что, самим себе было страшно, признаться.