Границы сознания

С Ольгой Л. мы были знакомы очень давно , задолго до моей болезни. Дружить стали, когда я уже была тяжело больна, превращалась в развалину и очень стеснялась своего состояния; Оленька прилагала усилия , чтобы меня воцерковить и вообще как-то вытянуть из мрака одиночества ( куда я сама себя погрузила ) на свет Божий. «Таня, препятствий для тебя нет; препятствия – только в твоей голове», – говорила мне подруга и сама следовала этому лозунгу. К описываемому мною времени , когда мы собрались в санаторий, Оля прочно вошла в мою жизнь и «расширила горизонты моего сознания».

Сделаю ещё одно отступление, чтобы отметить общую у нас с подругой черту: авантюрную жилку. Меня периодически тянет «на подвиги»: выглянуть, квакнуть – и сразу в болото мещанско – обывательской жизни с устоявшимся распорядком дня ; мне надо обязательно понимать, что за чем следует, планировать и согласовывать – так комфортно и безопасно для меня . Олин «авантюризм» был основан на нестандартности мышления и твердой вере в Бога, в то, что Господь всегда поддержит нас во благом. При этом подруга моя не была фанатична в вере, с ней можно было поделиться мыслями, сомнениями по религиозным вопросам ; она отвечала всегда аргументировано , основываясь на Святом Писании.

Итак, в разгар жаркого августовского московского лета мне предложили путевку в санаторий . Собственно говоря, две «горящие» путевки: мне и сопровождающему лицу. Оля великодушно согласилась быть этим лицом и сопровождать меня, беспомощную «инвалидку» ( так называла меня одна простонародная целительница, которой я отдала уйму денег ) в Анапу. Море – любовь всей моей жизни; может, хоть ноги удастся помочить в тёплом прибое… И ещё тайная мечта – а вдруг и окунусь в море…

Накануне отъезда я, страшно нервничая по поводу самой поездки, отправилась в поликлинику за санаторно – курортной картой. Пожилая врач – терапевт раздела меня чуть не до трусов и, оставив под вентилятором, вышла минут на двадцать . Придя, она мужественно сражалась с компьютером еще пятнадцать минут, и начисто забыв, зачем меня раздевала, отпустила с Богом.

На следующее утро к моим страхам и переживаниям добавился «ужастик» : меня разбил радикулит; ни встать, ни сесть , лежать – и то больно. Врач скорой помощи, узнав, что вечером я уезжаю, дала мне в поезд сильно обезболивающие таблетки. Во мне теплилась надежда, что Ольга, осведомившись о моем состоянии, благоразумно откажется ехать с практически обездвиженным скрюченным инвалидом; мы сдадим билеты и горящие путевки, и мои страхи окажутся позади. Сама я принять такое решение не могла: быть может, второго такого шанса у меня и не будет ( была не была! – квакнула внутри меня моя лягушка ). Оля же, помолившись, сказала: «С Богом!» И мы поехали !

Не спрашивайте меня, каково нам было в поезде я помню очень смутно: вот Оля, склонившись надо мной, поправляет одеяло, читает акафист, пересаживает скрюченное тело в инвалидное кресло, и мы пьём чай… Везет меня в туалетную комнату, и мы ( именно «мы» ) умудряемся чистить мне зубы! А в целом – двухместное чистое купе, заботливые проводники. Господь нас не оставлял ни на минуту; всё улаживалось: кто-то помогал вынести чемоданы на перрон; откуда-то нашлась машина подходящих размеров , чтобы поместилась электроколяска и весь багаж . Вот только боль в спине не утихала. Мы обе надеялись на санаторий : мол, сделают какую-нибудь «блокаду» на поясницу – и жизнь расцветет магнолиями и орхидеями.