Французская баллада

Предутренний Париж, чернильные деревья,

Гнетущих облаков сапфировая стынь.

Вернуться завтра к Вам? Иль в катакомбном чреве

Из мрамора ваять недвижных героинь?

Слова былых времен – Бодлера и Верлена –

Из памяти моей струятся, как дымок,

Исчезнуть не боясь, легко и кантиленно.

Покинутый поэт – я снова одинок.

Но утро не решит тягучестью покорной,

Куда же устремить звенящие шаги.

Туманом пудря нос в пустующей гримёрной,

Рассвет на миг застыл над зеркалом реки.

Аня

Она всё твердила десятки признаний

И после концерта в продрогшем Руане

Была бы чуть русской, представилась Аней,

Но дело не в том.

Читает «Le monde», новостные все ленты.

В глазах её – ветви сирени и лето.

Не слушает маму: «Ты глупо одета.

Не мокни в пальто».

Нескромная ночь побледнела с рассветом.

Рубашка на стуле. Двойные манжеты

Запутались в платье. Гремят кастаньеты,

Как в детстве, внутри.

Наивных восторгов цветная корона.

Я глупый король в королевстве без трона.

Мчусь завтра на юг, где желтеет Гаронна.

Увидимся ли?

Бесплодные зимы скрутились в спирали.

Мы брали взаймы и беспомощно крали

Часы и минуты на жизненном ралли

И где-то теперь

Грустят под мансардой лиловые очи,

Хранят интервью, изучая до точек.

Призывно белеет, одна среди прочих,

Открытая дверь.

***

Укачай в колыбели из слов,

Одеялом заботы укрой.

Будет нежиться остров-альков,

Омываемый пеной морской.

Мне поведай о давней поре,

На заре жесточайших времён,

О султане, что держит гарем,

И красавицах, вянущих в нём.

Звон браслетов, прозрачный муслин

И движения бедрами в такт.

Стонет флейта, стучит тамбурин

Барабаном любовных атак.

В сладкой дрёме теряется звук.

Тают образы тонкой свечой.

Я усну под рубашкой из рук,

На твоё опираясь плечо.

Обезжиренная жизнь

Ты скажешь – было как у всех:

Окно с геранью, детский смех

И новогодний крик петард.

Домашний круг или салон:

С друзьями встречи под вино,

И рыба с соусом тартар.

Орлиный профиль, нежность рук,

Двойной эспрессо поутру.

И звук шагов сводил с ума.

Теперь же не возникнет цель

Лететь в Париж или в Марсель

Промчаться по стопам Дюма.

Что скажут люди, mon ami,

Милее кресло и камин.

Уюта вечные рабы.

Домашний милый парадиз

Иль обезжиренная жизнь

Без приключений и борьбы?

Банально жизнь прошла. И вот –

Уж шестьдесят. И огород

Взывает от весны к весне.

Всё реже будит телефон,

Забыты пиво и крюшон.

А ты с кроссвордом и в пенсне.

***

Над мостовыми дождь порхает.

Деревья машут опахалом.

И, чувству грусти потакая,

Бреду куда-то наугад.

Ты не придёшь. Пусты витрины.

В углу немое пианино.

На фото – домик с мезонином

Опять притягивает взгляд.

Как в океане гибнут волны,

Так голос одинокий тонет

Среди асфальта и бетона

В чужой капризной суете.

Воспоминания – как пытка, –

Песок пустынь – горячий, зыбкий.

В глазах – огни твоей улыбки,

В пустой квартире – счастья тень.

***

Твоих сандалий лёгкий шаг.

Бледнеет солнца полу-шар.

И что-то шепчет старый диск.

Витает запах чайных роз.

Кусты высокие, в наш рост,

Кивают дружно: «Обожди».

Неспешен летний променад,

Но раскололась тишина

Нестройным гомоном ребят.

Июльский ветер истощён.

Легко касаясь нежных щёк,

Он уступает мне тебя.

Так нереально: рядом ты.

И резче в сумраке черты,

Их словно скульптор изваял.

Присядем вместе на порог,

Но завтра утром мой паром

Вернет всё на круги своя.

Настанет вечер ностальгий.

Бордово-красный георгин

Засыплют брызгами дожди.

В плену наскучивших квартир