Ведунья. Книга вторая. Ведунья против короля

Тровенгу осталось до двери всего пару шагов, когда она распахнулись, и в проеме застыл очень импозантный старик. Высокий, статный и совершенно седой. По плечам морозной пряжей рассыпались снежно-белые волосы, клочьями инея нависали лохматые брови, пряча светло-голубые глаза. А бледный рот кривила неожиданно язвительная ухмылка.
-Как умело и безжалостно вы расправились с его войском… сначала обвинив генерала в жестокости!
Гости замерли на несколько тягуче-долгих секунд, изучая его с головы до ног и постепенно приходя к выводу, что перед ними его величество Эршель Форандский собственной персоной. И все же душу каждого сверлило смутное подозрение, что это чья-то очередная шутка или проверка, а то и вовсе ловушка.
Тровенг, пару лет назад видевший короля на праздничном приеме, помнил его соломенным блондином, подтянутым и высокомерным, а магистры никак не могли объяснить себе появление в жизненной ауре Эршеля магического ореола. Ведуньи же с сомнением изучали простое одеяние незнакомца, помня, что король-сердцеед всегда славился изысканным вкусом и был завзятым франтом.
Только Леарон взирал на ехидного старца устало и хмуро, и губы секретаря кривились в немом укоре, как у гувернера, поймавшего воспитанника на воровстве конфет из буфета.
Вот этот взгляд и решил сомнения тайком посматривающей на курьера Дилли, в пользу кажущейся каверзным обманом истины. Мгновенно сложились все кусочки головоломки, стали понятны все несуразности и недомолвки, и встало на место каждое слово и каждый взгляд, так точно, что ее даже легкая досада взяла на саму себя. Вот куда она вчера смотрела, почему не поверила смутным догадкам, не сделала ни одного шага ему навстречу? Но еще ничего не потеряно… да и невозможно потерять то, что хранишь в сердце. Хотя намеков хватило, и довольно прозрачных, осталось лишь подать последний знак.
-И тебе добрый день, - откинув вуаль, голосом матери произнесла она с той же укоризной, какая горела во взоре Леара, - а люди твои живы, просто спят.
-Не помню, когда я давал кому-либо из вас право обращаться ко мне на «ты», - вмиг ощетинился ледяными колючками Эршель.
-С памятью у вашего величества давно плоховато, - резко подняла свою вуаль Лита, - но право это мы все-таки имеем. Вот только не каждый из нас готов им воспользоваться.
-Так и будешь держать нас на пороге? – с насмешкой спросила Дилли, - или желаешь пойти с нами на бриг?
-Ты - не она, - заявил он внезапно и в светлых глазах вскипела жаркая ярость, - и этого обмана я вам не прощу.
-А это ни грана и не обман, - гордо задрала нос графиня Тровенг, - верно сказала моя сестра, с сообразительностью у тебя к старости стало плоховато. Иначе понял бы, что это условный знак, намек на некоторые тонкости, о которых тебе желательно было догадаться без излишних пояснений.
-За такую наглость… - король несколько секунд красноречиво молчал, давая беспардонной гостье сполна прочувствовать суровость грозящей ей кары, - тебя ждет наказание… и не надейся, что твой статус ведуньи дает право на снисхождение.
-Да кто же на это надеется? – презрительно фыркнула ведунья, - мне уже двадцать семь лет известно, что ты никого и никогда не пожалел.
-Непонятно только одно, - с горьковатым ехидством добавила Лита, - а с какой тогда стати ваше величество надеялось на жалость нашей матери и на ее помощь? Если сам прожил всю жизнь образцом беспощадности и бесчувственности?