Тихоня для мажоров

1. Пролог

— Что это? — Артем выходит из ванной с тестом в руке, так что мне приходится быстро вскочить с кровати и отойти от греха подальше.

— Артем, Егор, я…

Перевожу взгляд то на одного, то на другого парня и именую себя дурой. Как можно было оставить тест в шкафчике, а не запечатать в сотню пакетов и не засунуть в мусорное ведро.

— Дай сюда, — Егор отбирает у Артема тест с двумя полосками и тупо смотрит на устройство, потом переводит взгляд на брата и на меня. — Ты беременна? — глухо спрашивает он, снова акцентируя внимание на ярких полосках.

— Я... — начинаю говорить, но Егор молниеносно преодолевает разделяющее нас расстояние и впечатывает меня в стену.

— Отец кто-то из нас?

— Д-д-а-а, — лепечу я, — но я... я ничего не требую. Это мой ребенок и...

— Замолчи, — зло рычит мужчина и бьет кулаком рядом с моим лицом.

— Да брось, Егор, отправим ее на аборт, — слышу совсем рядом и в ужасе распахиваю глаза.

Хочу что-то сказать, но в этот момент Егор, кажется, теряет ко мне интерес и поворачивается к брату. Не знаю, что происходит в его голове, но когда он делает резкий выпад и впечатывает мощный кулак в скулу Артема, я вскрикиваю и прижимаюсь к стене.

— Хуй тебе, а не аборт, — зло рычит он и замахивается еще раз, но я тут же хватаюсь за его руку.

— Не надо! — обвиваю его за талию и прижимаюсь щекой к плечу, зажмуриваясь и молясь, чтобы он не оттолкнул, чтобы услышал и прекратил.

Тело пробивает крупная дрожь, из глаз брызгают слезы, потому что мужчина рядом все еще напряжен и, видимо, не спешит успокаиваться. Я расслабляюсь, лишь когда он обвивает мою талию рукой и зарывается лицом в мои волосы.

— Охренеть, — слышу злое шипение сзади и боюсь даже повернуться. — Ты когда успел встрескаться? — выплевывает Артем, а мне становится так неприятно, так обидно. Как будто я не из тех, в кого можно влюбиться. Будто гожусь только для секса и ни для чего больше.

— Ты совсем идиот? Отправим Юлю на аборт только потому, что так получилось и защита не сработала? — грубо чеканит Егор. — Ребенок наш, значит она выносит его и родит. Он наследник, придурок, — шипит мужчина.

Ни слова о любви, ни грамма о том, что ему важен ребенок.

Это здорово так отрезвляет. Опускает на землю и заставляет понять, что все неправильно. Так не должно быть.

Я отстраняюсь от мужчины, покидаю его защиту, закрываю тело халатом, который успел распахнуться и чуть съехать с плеч, и говорю:

— Уходите. Оба! — зло смотрю на мужчин и отхожу на шаг, когда Егор протягивает руку и делает попытку приблизиться. — Не трожь меня, — сквозь слезы говорю я. — Бери своего братца и уходите. И чтобы я вас больше не видела.

— Давай, — неожиданно говорит Егор брату, подгоняя. — Надевай трусы и на выход!

Безжизненно смотрю на то, как мужчины собираются и стараюсь держаться. Слезы больше не катятся: я поплачу после их ухода. Сейчас главное выпроводить их, остаться одной и попытаться придумать, что делать. В том, что они не отступят, я даже не сомневаюсь: будут тащить одеяло друг на друга. Артем станет настаивать на аборте, Егор на рождении наследника. Ни то, ни то мне не подходит. Я не планировала становится матерью, рожая от кого-то из них, но раз уж так получилось.

Я буду мамой своему малышу, но никак не инкубатором для двух зажравшихся маминых сынков.