А любить никто не хотел

Автор предупреждает, все события и персонажи вымышлены.

Любое совпадение с

реальными событиями и людьми – случайность…

Своим коллегам, добрым

товарищам и надёжным напарникам Кусайынову Билимжану и Бикинееву Халилю посвящаю…

Все мы одной крови – человеческой…

Наконец-то в замочной скважине уверенно заскрежетал ключ и тотчас хлопнула входная дверь. Тут же позабыв об игрушечной железной дороге, подаренной на Новый год, Антошка выбежал из комнаты в небольшую прихожую.

– Папка! – радостно закричал мальчик и, в один прыжок подскочив к грузному мужчине, крепко обнял его.

– Привет, сынка, – Геннадий широкой ладонью ласково потрепал ребёнка по светло-русому вихру. – Говори, как ты здесь? Чем занимаешься? В школе чего нового учителя рассказывали?

– Так школа закрыта, пап, а я в паровоз играю, – принялся Антошка рассказывать, захлёбываясь собственным счастьем. – Он привёз животных: волка, лося, жирафа и слона из Москвы в Душанбе и все дети будут рады…

И мальчик непременно пригласил бы к игре отца, назначив его аж директором потешного зоопарка, но, бесшумно выскользнув из кухни, в разговор вмешалась мама.

– Здравствуй, – Зоя не стала целовать мужа, как обычно при встрече, а посмотрела на него тревожными глазами, кажущимися оттого необычайно большими. – Как добрался?

– Нормально. Транспорт не ходит. Но ничё, я пешочком, порастрясся малёха, –Геннадий ткнулся большим ртом в щёку жены и легонько приобнял её. – Слушай, брось паниковать. Сын почему на уроках не был? Это ещё что за новости?

– Так страшно же, Гена, – чуть не с мольбой в голосе протянула Зоя.

– Чего тебе страшно? Ничего не страшно, не выдумывай то, чего нет…

– Да, как же нет, когда есть, – запричитала женщина, но муж её и слушать не стал.

– Вот скажи ты мне, пожалуйста, объясни, чего ты так напугалась? Чего вы все так сильно боитесь? Вечно вы, бабы, раздуваете…

– Зато вам, мужикам, ничего неинтересно, кроме вашей работы и телевизора, пока жареный петух…

– Какой петух? Чё ты в сам деле? – вновь нетерпеливо перебил Геннадий жену, уверенно улыбаясь да увлекая родных в кухню. – А милиция нам на чё? А если она не сладит, так армия ещё есть. Ну, и мы, русские мужики, в конце концов, тож не пальцем деланные. Нас много, неужто не сумеем отстоять дома свои, семьи?

– Ишь, смелый выискался, – подначила Зоя, разливая по чашкам суп. – Хлеба нет, побоялась из дома выйти. Соседка на рынке была, такие страсти рассказывает. Бандиты ларьки громят, и никто с ними справиться не может, страшно всем. Не приведи Господь, правда, если…

– О, Зулфия твоя разлюбезная, хоть и коренная, а сплетни распускает почище рязанских старух, – досадливо отмахнулся Геннадий, вставая из-за стола и направляясь обратно в прихожую.

– Ты куда? – встревожилась Зоя.

– За хлебом, – буднично ответил муж, натягивая куртку. – Как можно есть суп без хлеба? Вода жирная…

– Па, я с тобой, – принялся обуваться и Антошка.

– Не ходи, – обречённо попросила Зоя, зная, что муж не послушает.

– Прекрати, говорю, – настоял Гена на своём. – Тут идти двести метров, через два дома. Ничего не случится.

– Антона хоть не бери, – взмолилась Зоя, взглянув на сына и обратно на мужа. – Прошу тебя.

– Успокойся, – громко выругался Геннадий, но сразу заговорил спокойнее. – Чё ж ему теперь совсем на улицу не выходить? Это и его город тож. Да, и, вообще, наш. Дед мой строил электромеханический, работал там, и отец мой с ним. А я сам с шестнадцати лет по стройкам, меня полгорода знает. Кто мне и моему сыну чё сделает, да и за чё?