Все жанры Все авторы
Веселый двор - Иван Бунин

Веселый двор

Страниц

25

Год

2001

Детство Егора Минаева, талантливого юного печника из маленькой деревушки Пажени, омрачало страшное бедствие - нехватка пищи. Его мать, Анисья, страдала от голода настолько сильно, что соседи начали прозвать ее не по имени, а Ухватом, отражая таким образом ее утомительную борьбу за выживание. Эта прозвищем стало настолько популярным, что даже двор, в котором проживала семья Минаевых, получил название Окрестность Ухвата.

Егор, наследуя черты своего умершего отца, Мирона, становился все больше похож на него. Он также был известен своим остроумием, но порой неправильно использовал свою красноречивость, скатываясь в грубые выражения и частое употребление табака. Тем не менее, Егор обладал более благородным нравом, чем его отец.

В просторечии Пажени распространялась легенда, что Мирон и Егор подобны живописной декорации на фоне серых будней местных жителей. Они оба вечно направляли потоки своих слов, украшая жизнь и окружение яркими цветами, как кистью художника. Стиль их речи мог вызвать раздражение, но при этом никто не мог сопротивляться их привлекательности и искренности.

Жизнь Минаевых отличалась красочностью и непредсказуемостью. Все они – как Анисья и Мирон, так и сам Егор – были уникальными личностями, оставляющими след в сердцах и памяти каждого человека, с кем они пересекались. Их необычность и неповторимость помогали им преодолевать трудности и находить новые пути в жизни. Временами жестокая реальность делала их сломленными, но всегда были люди, которые способствовали их восстановлению и поддерживали их душевное равновесие.

Это история о силе характера и способности человека преодолевать трудности, о пути семьи Минаевых в поисках своего места в мире. Их уникальность и яркость были такими большими, что невозможно забыть их историю и вклад в историю Пажени. И хотя этот рассказ вращается вокруг маленькой деревушки, его значение и применимость являются универсальными для всех людей, их мечт и стремлений, вне зависимости от их происхождения и статуса.

Читать бесплатно онлайн Веселый двор - Иван Бунин

I

Мать Егора Минаева, печника из Пажени, так была суха от голода, что соседи звали ее не Анисьей, а Ухватом. Прозвали и двор ее – окрестили в насмешку веселым…

Егор, как говорили в Пажени, весь выдался в Мирона, покойного отца своего: такой же пустоболт, сквернослов и курильщик, только подобрей характером.

– Сосед он хоть куда, – говорили про него, – и печник хороший, а дурак: ничего нажить не может.

Заработки у Егора всегда были плохи, надел не выходил из сдачи. Изба его, огромная, нескладная, с каждым годом все больше да больше сгнивала, разваливалась без призора. Раз он принес откуда-то и налепил снаружи на ее косой простенок, на трухлявые бревна, большую солдатскую мишень – черной краской напечатанное на белом бумажном листе туловище, с ружьем на плечо, в фуражке набекрень, с вытаращенными глазами. А вот поправить крышу, законопатить пазы, переложить печку, борова почистить – на это у него догадочки не хватало, и зимой в избе волков можно было морозить: по всем углам нарастала снежная опушка. Давным-давно по чурке растаскали бы все это тырло добрые люди. Да мешала Анисья.

Егор был белес, лохмат, не велик, но широк, с высокой грудью. Ходил Егор в облезлом, голубом от времени и тяжелом от пота, гимназическом картузе, в посконной рубахе с обитым, скатавшимся воротом, в обвисших, протертых и вытянутых на коленях портках, в лаптях, обожженных известкой. Всюду много и без толку болтал он, постоянно сосал трубку, до слез надрываясь мучительным кашлем, и, откашлявшись, блестя запухшими глазами, долго сипел, носил своей всегда поднятой грудью. Кашлял он от табаку, – курить начал по восьмому году, – а глубоко дышал от расширения легких, и когда дышал, все раскрывалась, показывалась в продольную прореху ворота бурая полоска загара, резко выделявшаяся на мертвенно-бледном теле. Уродливы были его руки: большой палец правой руки похож на обмороженную култышку, ноготь этого пальца – на звериный коготь, а указательный и средний пальцы – короче безымянного и мизинца: в них было только по одному суставу. Но ловко мял он этими тугими култышками золу в хлюпающей трубке, кашлял надрывисто, но даже с наслаждением как будто: «А-ах, так-то его так!» Глядя на него, не верилось, что бывают матери у таких хрипунов и сквернословов. Не верилось, что Анисья мать его.

Да и нельзя было верить. Он белес, широк, она – суха, узка, темна, как мумия; ветхая понева болтается на тонких и длинных ногах. Он никогда не разувается, она вечно боса. Он весь болен, она за всю жизнь не была больна ни разу. Он пустоболт, порой труслив, порой, с кем можно, смел, нахален, она молчалива, ровна, покорна. Он бродяга, любит народ, беседы, выпивки, – сём, пересём, лишь бы день перешел. А ее жизнь проходит в вечном одиночестве, в сиденье на лавке, в непрестанном ощущении тянущей пустоты в желудке и непрестанной грусти, с которой она уже сроднилась: «Земля забыла меня, грешную!» Единственным оправданием такой забывчивости была, по мнению Анисьи, необходимость стеречь, сохранять для Егора избу: все думала, – авось, уж не молоденький, авось образумится, женится. Нежно и сладко туманили ей голову мечты об этом несбыточном счастье. А он постоянно твердил: «Довеку не женюсь! Теперь я – вольный казак, а женишься – журись о жене. Да пропади она пропадом!..» Он не признавал ни семьи, ни собственности, ни родины.

Вам может понравиться: