По просьбе внуков своих решил я взяться за перо и вспомнить о том, что довелось мне пережить во время войны.
22 июня 1941 года – в тот день началась Великая Отечественная – я находился на действительной службе в армии. С первых дней войны пришлось участвовать в боях – и под Черниговом, и при обороне Киева…
Но не свое участие в этих сражениях решил описывать я: ведь у миллионов людей была такая участь – биться на Фронте с гитлеровцами. О другом хочу рассказать! О том, что пережил после последнего боя – т.е. с 11 сентября 1941 года, дня, когда я чудом уцелел, а потом вел борьбу за… свою собственную жизнь. Неоднократно я попадал в такие переплеты, что иногда казалось: пришел конец. Много раз, добрые люди помогали мне выжить. Были случаи, когда злые люди старались меня уничтожить. А иногда я попадал в критические ситуации, помимо человеческой воли. Мне кажется, что в то время, были у меня ангелы-хранители, которые сделали все, чтобы я остался живым и мог продолжать свой род.
Свои воспоминания я записал очень сокращенно. Был бы у меня дар писателя, я мог бы написать увлекательнейший роман, столько испытаний выпало на мою долю, столько пережито, прочувствовано, передумано! А так все описанное – лишь десятая часть того, что вместила моя жизнь в те далекие и тяжелые годы.
Прошел я труднейший путь, чудом выбравшись из гигантской мясорубки войны. И больно, очень больно, что после войны были лишения и… принудительная работа на повале леса. Получается, что оказался я без вины виноватым…
Но, несмотря на все трудности и тяготы, испытания и невзгоды, могу твердо сказать: в то время был я счастливчиком, ибо неоднократно оказывался перед лицом смерти, и гибель шла по моим стопам, но чья та добрая рука в последний и решающий момент отводила от меня меч…
Это был 82-й день войны/ оставшиеся в живых бойцы 3-го воздушно-десантного батальона занимали позиции возле местечка Борзна Черниговской области. Получив приказ к наступлению, мы двинулись вперед. Немцы начали артиллерийский обстрел нашей цепи. Вблизи от меня разорвалась мина – осколок ее впился в бедро правой ноги, а взрывная волна сбила с ног, швырнула на землю…
Цепь наших бойцов продвигалась вперед. Ко мне подбежал санитар, перевязал рану и повел к медпункту, который находился на окраине местечка в 500 метрах от нас.
Опираясь на винтовку, поддерживаемый с другой стороны санитаром, я шагал, с трудом превозмогая острую боль в ноге. По пути нам попадалось много раненых. Санитар остался перевязывать их, а мне велел самому добраться до медпункта.
Наконец я дотащился туда. Мне поменяли повязку, дали попить, а затем усадили в полуторку, сказав, что эта машина скоро отправится в тыл.
И действительно – не прошло и часа / а за это время кузов машины был забит ранеными бойцами до отказа: уж очень велики были наши потери! /, как полуторка двинулась в путь. Но ехала она не долго – забуксовала.
Лейтенант, руководивший отправкой раненых, приказал, чтобы половина бойцов, находившихся в кузове, пересела в другую машину. Едва я и мои товарищи успели выполнить эту команду, как кто-то истошно закричал:
