Помнит мое «Я». Боль и радость «хорошей девочки»

Она сидела у окна и смотрела вдаль. Перед ней открывался привычный для нее вид на двор, где бегали и резвились радостные дети, играясь с собакой и мячом. «Радостные и беззаботные дети», – мгновенно появилась мысль в ее голове. Еще какое-то время она наблюдала за ними с легкой улыбкой на губах, но с грустью в душе. Сегодня выдался сложный день, поскольку после консультации с психологом ее захватили воспоминания о детстве, которые вызывали внутри нее бурю чувств, и, пытаясь понять, что же с ней происходит, мысли уводили ее совершенно в другую сторону.

Даша допила уже успевший остыть чай и, укрыв ноги любимым мягким пледом, взяла ручку и листы.

«Дома в спокойной обстановке напиши письмо маме и папе, отключив логику, привычное мышление. Загляни в себя, пиши чувствами, все, что будет исходить в момент написания. Ты справишься», – эти слова психолога мгновенно всплыли в голове. М-да… Сказано – сделано. Она сделала глубокий вдох, затем выдох и приступила к письму.

«Здравствуй, моя дорогая мамочка! Пишет тебе твоя маленькая девочка, твоя малышка. Ты помнишь, какой я была шкодой в три года? Ты была на работе, а я сидела дома с дедом, скучно мне стало, и я решила навести порядок в шкафах, что-то примерить, в общем, навела, вытащив все содержимое из шкафов. До сих пор помню тот бардак и твои удивленные глаза, когда вернулась домой и увидела такое зрелище… В тот момент я испытывала страх, чувствуя, что ты меня накажешь, поставив в угол, отругаешь меня, поэтому я начала сразу складывать вещи по шкафам, но у меня не получалось, они совсем не хотели слушаться меня и аккуратно ложиться на полки. Ты смотрела на меня и строго, но с улыбкой попросила так больше не делать, села рядом и стала аккуратно складывать вещи и разносить их по шкафам. Мне стало легче, ведь меня не наказали, зато урок из этого я все-таки вынесла для себя.

А помнишь, как ты отвела нас с сестрой к соседке, чтобы проверить наличие слуха у нас. Я на тот момент совсем не поняла, для чего все это и что от меня хотят. В результате огласили приговор, что Оля имеет слух и будет учиться в музыкальной школе, а я нет, потому что мне медведь на ухо наступил. Вы с папой купили ей пианино, и она училась играть, а также пела в хоре. Я, в свою очередь, научилась сама играть мелодию «Собачий вальс» на пианино и стала играть для вас с папой, пытаясь этим доказать, что у меня есть слух и я тоже могу, как она. Только вы в ответ смеялись надо мной и повторяли, что без слуха я не смогу ни играть, ни петь в хоре. В тот момент я гордилась, что моя сестра учится в музыкальной школе, играет на пианино и поет в хоре, но в то же время было обидно, что у меня отсутствует такой талант. Хотя я все равно не сдавалась и верила, что немного стану старше, и вы все-таки передумаете насчет моей учебы в музыкальной школе.

А еще запомнился момент, когда ты включила нам с Олей музыку, и мы стали танцевать. Я любила танцевать. Ты присела на диван и наблюдала за нами, а потом обратилась к папе, сказав, чтобы он посмотрел, как красиво и хорошо танцует Оля, сразу видно, что есть слух у ребенка, не то, что у Дашки. Эх, так больно и обидно было слышать эти слова, что я даже расплакалась…»

Она почувствовала, как у нее в груди все сжалось: «Что это со мной? Неужели до сих пор во мне сидит эта обида и боль? Но ведь прошло столько времени». Ее вновь накрыли воспоминания, и она продолжила свое письмо.