Ты, я и никого больше

Я немного… стеснителен.

Поэтому мне очень не хотелось идти на субботнюю вечеринку. Ну вот очень. Я бы и не пошёл, на самом деле, если бы меня не доконал отец.

– Пойди, ты чего? Не сиди дома, я тебе говорю. Жизнь вся снаружи проходит, понимаешь, да?

– Понимаю, – смуро соглашаюсь я, отводя глаза в сторону.

– Ну вот. Ты же хочешь с людьми общаться?

– Нет.

– Хочешь. Не ври себе, сына. Я в твой годы… Да я бы то… Да я бы сё… Бла-бла-бла… Ты дерьма кусок и лузер несчастный. Будь мужчиной, твою мать! Иди и нагибай!

Он этого не говорил, разумеется, но мне иногда не мешает додумывать реплики, которые уже были произнесены раз эдак сто или больше. Впрочем, часто я додумываю за других просто так, шутки ради, привыкайте.

Наша беседа продолжается нудно и, как всегда, мучительно. Что для него, что для меня. Каждый раз одни и те же вопросы, одни и те же ответы, одни и те же обещания с моей стороны начать жизнь с чистого листа, одни и те же уничижительные и жалкие взгляды, мелькающие между нами. Как же до боли в горле надоело.

Как это прекратить?

На выбор есть два пути:

Первый – самоубийство, отцеубийство или побег из дома навсегда-навсегда. Плюсы: одна проблема точно решится. Минусы: на её месте появятся куча других.

Второй – согласится пойти на вечеринку. Плюсы: отец от меня наконец-то отстанет, да и реально идти туда совсем необязательно – просто прогуляюсь. Минусы: мне придется вступить в невольный контакт с моими одноклассниками, что породит за собой бурю неловкости, стыда и блевотного позора, с которым я буду ходить до конца своих жалких дней.

Путь – «сохранить «статус кво»» меня не устраивает. Целый год я его пытаюсь сохранить, да вот никак не получается, чтоб его черти вынесли.

Я спустя бесконечно долгие минуты бестолкового диалога посмотрел на отца. В его глазах я вижу столько противоречивых чувств и не могу уловить, что именно он сейчас испытывает. Надежду? Презрение? Умиление? Сочувствие? Одно сказать можно точно. В его глазах отражаются мои, а уже они выражают решимость. Злую решимость. Дескать: «Да и ладно, уломал, сволочь. Будь по-твоему!».

– Да, – сказал я.

– Что «да»? – ухмыльнулся батя.

– Да, пойду на эту сраную вечеринку. Познакомлюсь там с людьми и буду хорошо проводить время.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Красавчик, молодец, – поджав губы в уважительной победной улыбочке он протянул мне руку. Я её пожал и ощутил, насколько я, оказывается, маленький и слабый.

– Я могу тебе доверять? Ты правда пойдешь?

– Правда. Пойду. Ну вот зачем ты меня вынуждаешь лгать. Ну? Не пойду, не пойду. Я же сказал, что ты хотел услышать. Чё прицепился-то?

– Ладно, сына. Расскажи потом, как время провел. Селфи с кем-нибудь сделай.

– Нафига?

– Хочу посмотреть, как ты хорошо развлекаешься. Или попроси, чтобы кто-нибудь тебя сфотографировал. Знаешь, как попросить правильно?

– Нет, – изумленно ответил я, ожидая неожиданный, но поразительно полезный совет, с которым можно будет двигаться по жизни.

– «Сфотографируйте меня, пожалуйста» – подходишь и просишь. Всё просто, – усмехнулся отец, ментально хлопая меня по плечу.

Будешь ещё так шутить и реально из дома уйду.

– Ага, – цокая, я, уже наевшийся нравоучений и ужасных перспектив грядущего дня, собрался уйти с кухни.

– Ты правда пойдешь? – серьёзно удостоверился он.