Верный клинок

ГЛАВА 1
Малевин любила современное искусство. Даже несмотря на то, что значительная его часть казалась ей голым платьем короля, переплетение линий и смыслов в работах современных художников казалось ей ближе, чем фотореалистичные работы художников прошлого.
В музей современного искусства она и пришла лечить растрепанные нервы после встречи с семейным нотариусом, и вести о неожиданном наследстве. За вход она заплатила два с половиной гульдена — столько, сколько зарабатывала за день.
Не задерживаясь, прошла она по залам, где проходила выставка картин, посвященных человеческим теням. Это была больная для нее тема.
Из-за тени ее жизнь — наперекосяк.
Каждый человек стоит освещенный светом, созданным его поступками, невидимой звездой своей судьбы. И у каждого человека две тени. Одна — результат освещения обычного, материального. Солнца, фонаря, лампы, свечи… Такие тени есть и у предметов, и у животных и не несут в себе ничего, кроме исполнения физических законов мира. Вторая тень есть только у людей, как отражение их внутренней сути. Сияние свершений видно не каждому, но тень — видна всем. Есть тени, будто от свечи, большие и неясные. Обладатели этих теней неплохие люди, но ничего важного они не совершают, живут себе и живут. Есть те, у кого тени небольшие, но с четкими очертаниями — это люди амбициозные. Они организованны и знают, чего хотят, они способны на деяния. Вот добрые или злые — это вопрос. По густоте и очертаниям теней много можно сказать о человеке.
Сколько себя помнила Малевин — ее тень была четкой всегда. Об этом говорили и родственники, и преподаватели на юридическом факультете. От нее ждали свершений. Может быть, именно поэтому Малевин их подвела — получив из рук ректора диплом с золотой полоской и ворох благодарственных грамот, она вернулась домой, сложила вещи в чемодан и съехала из центра города в неудобную, темную квартирку со спальней без окон и кухней, запах сгоревшей рыбы в которой не выветривался никогда.
И вот уже три года — с двадцати одного до двадцати четырех лет — с утра до вечера разносила заказы в забегаловке напротив дома.
С семьей она не общалась, они тоже не горели желанием понимать и принимать блудную дочь. Только мама звонила ей по большим праздникам — на Зимнее Молчание, на Поворот колеса да на день рождения Малевин.
Так продолжалось до тех пор, пока тетушка Имоджин не приказала долго жить, и оказалось, что Малевин — ее наследница.
Это было странно, нелепо и совсем не ко времени. Малевин не хватало только внушительного списка имущества на свою голову. Она и так не представляла, что делать со своей жизнью. Собственные стенания её тоже раздражали — она имела то, что далеко не каждый мог себе позволить, получила еще больше и позволяла себе быть недовольной!
Тетушка Имоджин приходилась Малевин не тетушкой, а двоюродной прабабушкой по материнской линии. Жила она тихо, уединенно, занималась благотворительностью, как и полагается дамам ее круга. Умерла она в сто двадцать четыре года, а значит, была старше Малевин ровно на сто лет.
В юности она была хороша собой, если судить по недавно появившейся тогда фотографии, но замуж так и не вышла. Хотя уж у нее, у младшей дочери короля Атристира Последнего, отрекшегося от престола с возрасте шестидесяти лет, точно не было отбоя от женихов…