Малыш и река

Henri Bosco

L’enfant et la rivière

Перевод с французского Аллы Полосиной

Иллюстрации Дениса Шибанова

© Éditions Gallimard, 1953. All rights reserved.

© А. Полосина, перевод на русский язык, 2007

© ООО «Издательский дом «Самокат», издание на русском языке, 2024

Когда я был маленьким, мы вместе с сестрой деда по отцовской линии, тетей Мартиной, мирно жили на краю деревни в маленьком доме, бывшей ферме, одиноко стоявшей среди полей.

Тетя Мартина одевалась старомодно, носила набивные чепцы, платья в складку, на поясе у нее всегда висели серебряные ножницы. Она командовала всеми на свете: людьми, собакой, утками и курами. Меня же она распекала с утра до вечера. Между тем я был тихий, и, наверно, воспитывать меня было легко. Но это ничего не значило. Она все равно ворчала. Тайно она меня обожала, но считала, что надо скрывать свои чувства, которые все же бурно проявлялись по малейшему поводу.

Вокруг, за полями, разделенными вереницами кипарисов, за огородами и двумя-тремя одинокими фермами, было пустынно.

Однообразие этого пейзажа меня удручало.

Но за полями текла река…

Мы часто говорили о ней, особенно зимними вечерами, но я никогда ее не видел. Река играла важную роль в нашей жизни, принося то благо, то убыток хозяйству. Она то удобряла, то опустошала наши угодья. Большая и стремительная, осенью, во время дождей, река выходила из берегов. Было слышно за версту, как она шумит. Временами вода переливалась через дамбу и заливала поля. Потом она отступала, оставляя после себя плодородный ил.

Каждый год, весной, когда в Альпах таяли снега, прозрачное течение реки разливалось мутным половодьем. Вешние воды размывали дамбу, и поля превращались в озеро. Летом, во время палящего зноя, река мелела. Островки, намытые из песка и гальки, задерживали течение и, высыхая, дымились на солнце.

Конечно, мне все это было известно лишь понаслышке.

– Играй, где хочешь, – предупреждал меня отец, – места предостаточно. Но к реке я тебе ходить запрещаю.

А мать добавляла:

– Малыш, знай, в реке много бездонных омутов, ты там сразу утонешь, в камышах водятся змеи, а по берегам бродят цыгане.

Разумеется, эти предостережения еще больше заставляли меня мечтать о реке день и ночь. И как ни холодело сердце от страха, мне страстно хотелось ее увидеть.

Время от времени к нам заходил высокий сухощавый охотник-браконьер, худой и узкий, словно лезвие ножа, с живыми хитрыми глазами. Все в нем говорило о ловкости и силе: узловатые руки, ороговелые ноги, ловкие пальцы. Он появлялся неслышно, точно тень.

– А вот и Баргабо, – говорил отец. – Он принес нам рыбу.

И в самом деле.

Баргабо ставил на кухонный стол корзину со сверкающей рыбой. Она приводила меня в восхищение. В корзине среди водорослей блестели серебристые брюшки, голубоватые спинки и колючие плавники.

Это была свежая, только что пойманная в реке рыба.

– Баргабо, как вам удается ловить такую хорошую рыбу?

Баргабо уклончиво отвечал:

– Господь помогает бедным, господин Букарю, и потом, у меня легкая рука.

И больше вытянуть из него ни одного слова было невозможно.

Как-то раз Баргабо застал меня дома одного. У него на крючке красовалась огромная сельдь.

Он сказал:

– Вот, это тебе, держи.

И положил рыбину на край стола. Потом странно взглянул на меня и спросил: