Эдельвейс с того света

Соврал – не нравится, так переври лучше

Вечерело. Сгущаясь всё плотнее, сумерки постепенно окрашивали лесистые холмы Альпийского предгорья. Скользя по каменистым склонам всё ниже и ниже, кровавые лучи заходящего солнца упирались в маковки высоких деревьев и, опаляя их своим гранатовым закатом, растворялись в плотном густом тумане.

Испуганная кем-то яркая стая корольков взметнулась над махровым ельником, и лёгким облачком потянула ввысь. На подъёме холмистого перешейка между редеющих стволов чёрной ниткой вилась узенькая тропа. Поднимаясь всё выше, спокойной неспешной походкой, по ней шёл человек.

Вынырнув из тёмного лесного массива, и нахлобучив до самых бровей свою широкополую шляпу, человек уверенно двигался к заметной прогалине на плече холма. Вскоре достигнув намеченной цели, он снял шляпу, скинул с себя висевшую за спиной котомку и, вытирая со лба пот, тяжело дыша, стал осматривать место своей будущей стоянки. Ввиду надвигающейся темноты и необозримого со всех сторон ландшафта без малейших признаков человеческого жилья, пора было подыскать себе надёжное пристанище на ночь.

Это был молодой мужчина лет двадцати пяти, ростом выше среднего, хорошо сложенный и весьма неплохо одетый. Его светлые засаленные волосы трепал лёгкий вечерний ветерок, а бесцветные глаза отражали серо-голубое небо с чередой тяжёлых облаков, выплывающих из-за горной гряды, словно клубы выпущенного из трубки табачного дыма.

Мужчина быстро и умело разжёг костёр и спустя каких-то, два часа, расстелив на камнях ложе из елового лапника, сидел и поедал свой скудный ужин из небольшого помятого чёрного котелка.

Но только он собрался лечь и предаться крепкому сну, как его внимательный взгляд, обращённый на часть пройдённой им тропы, выхватил быстро приближающийся к нему силуэт незнакомца. Человек шёл так скоро, что минут через двадцать ступил на плечо скалистого холма, где уже так удачно обустроился представленный нами первым, молодой путешественник.

Место и время не располагали к светским встречам и дружелюбным беседам, поэтому хозяин бивака поставил котелок на землю и схватился за свой большой походный тесак, развернув его остриём вниз так, чтобы он не бросался в глаза неопознанному пока гостю. Мужчина никоим образом не желал, чтобы незнакомец заподозрил его в трусости.

В свете догорающего заката чужак выглядел весьма дружелюбно. Им оказался молодой человек лет девятнадцати, очень хилого телосложения. Но было в его облике и нечто аристократичное. Природное благородство угадывалось во всех движениях юноши и даже в его облачении, совсем неподходящем для долгого путешествия.

– Не позволите ли вы мне присоединиться к вашей одинокой вечерней трапезе? – вежливо спросил он у мужчины.

– Что же, если вы желаете отведать чего-то из своих личных припасов, то располагайтесь, – ответил мужчина, жадно опрокинув в себя остатки похлёбки из котелка, – потому как мои съестные припасы на сегодня закончились.

– Это ничего. Я только разогрею на угольках вашего костра свою еду.

Молодой гость скинул с себя худую, как он сам, суму, и, выудив оттуда кусок солонины, положил его на краснеющую и пышущую жаром золу. Мясо аппетитно зашкварчало.

Где-то в лесу сразу заухал изголодавшийся филин.

– А вы знаете, давайте познакомимся, – предложил молодой гость, бросив внимательный взгляд на мужчину с котелком в руке. – Меня зовут Николай. А вас?