Нельзя тебя любить

Накидываю капюшон на голову и прикуриваю сигарету. Горький дым сразу попадает в легкие и дарит болезненное удовлетворение. Вечерние сумерки скрывают меня от посторонних глаз, позволяя долго оставаться незамеченным. Смотрю на часы, еще пара минут и она появится. Никогда не опаздывает. Весь день расписан по минутам и я, блядь, знаю его наизусть.

Жду около подъезда, как верный пес и самому от себя тошно. От того, в кого я превратился из-за нее. Она свела меня с ума, всю душу вывернула наизнанку. Пленила тело и мысли. Думаю только ней, про других баб забыл напрочь. Стал одержимым и озабоченным.

Глубоко затягиваюсь и прикрываю глаза, с трепетом вспоминая ее лицо. Ничего такого в ней нет. С виду обычная. Даже невзрачная. Но чем-то зацепила так, что я, как червяк болтаюсь на крючке без надежды на спасения. Когда смотрю в ее глаза, тону в их сладком омуте, падаю на самое дно.

От того, что сейчас увижу ее мурашки пробирают до костей. В груди жжет, а внутренности крутятся в мясорубке. Моя неприступная, не дающая шанса, но, блядь, я не собираюсь отступать.

Цокот каблуков эхом раздается в вечерней тишине. Смотрю на часы и усмехаюсь. Как всегда, филигранная точность. Выкидываю сигарету и выхожу из своего укрытия, преграждая путь. Видит меня и вздрагивает от неожиданности.

– Алена Сергеевна… – голос срывается от волнения. – Алена…

Делаю шаг к ней, но она выставляет руки вперед, защищаясь от меня. Но меня уже не остановить. Я слишком долго ждал.

– Не надо.

– Я так больше не могу, – не обращая внимания, сжимаю ее в объятиях и утыкаюсь носом в шею. Дышу ей и никак не могу надышаться. Топит от этого яркого ощущения наполненности.

– Ты мой ученик, Глеб. И между нами ничего не может быть! – Алена Сергеевна истерично бьется в моих руках и только распаляет еще больше. Ее тело реагирует на меня едва ощутимой вибрацией. Я чувствую ее. Мне не может казаться.

– Почему? Тебе же нравится, – впиваюсь в этот мятежный рот, пресекая любые возражения. Жадный, украденный поцелуй. Как кипятком обдает. Ни с кем такого не испытывал.

Она не отвечает. Кусается. Чувствую кровь и резко отстраняюсь. Ее глаза распахнуты и пылают праведным гневом.

– Аронов, хватит! Прекрати! – колотит меня кулачками, но мне не больно. Я не чувствую ничего, кроме опасного пламени, что сжигает меня изнутри.

Перехватываю ее запястья и завожу себе за спину. Алена оказывается слишком близко. От ее запаха срывает башню. Контролировать себя становится гораздо сложнее. Инстинкты требуют свободы, подчинять и властвовать.

– А то что? – склоняюсь и останавливаюсь в миллиметре от ее губ. – Двойку поставишь или родителей вызовешь?

– Сопляк, – шипит она, опаляя горячим дыханием и пытается вновь меня ударить. – Найди себе девушку по возрасту.

– А я тебя хочу, – хрипло шепчу, глядя в глаза и провожу носом по ее лицу от щеки к уху. Блядь, так остро, что кончить можно.

– Хватит! – всхлипывает Алена и отталкивает меня. – Перестань меня преследовать.

Вырывается из захвата и стремительно сбегает в подъезд. Провожаю взглядом и усмехаюсь. Никуда не денется. Все равно будет моей рано или поздно. Или я сдохну. Без нее.

– Глебыч, с днюхой! – раздается то тут, то там. – За тебя, брат!

Вяло киваю и приподнимаю бокал. Сбился со счета, сколько раз. Пацаны отдыхают. Отмечают мое восемнадцатилетие, которое наступило вчера, а мне не весело. Мне никак, не чувствую причастности к этому празднику. Была бы мама рядом, все было бы по-другому…