Симфония Вселенной

Утро понедельника. Шесть утра. Артём лежал на кровати, уставившись в потолок.

«Я – бабочка-однодневка, которая живёт один день. Только я живу на выходных, а потом умираю на пять дней. И так всю жизнь», – пронеслось у мужчины в голове, скоростным поездом сметая все другие мысли на пути к сознанию. Тяжело вздохнув, Артём решил, что будет лучше оставить всё бренное в холодной кровати, хрустнул чуть ли ни всем нутром, поставил ноги на пол, а затем поднялся со своей обители печали. Мужчина медленно, как бы крадучись, направился к выходу из комнаты, чтобы ненароком не попасться в зеркало, завешанное бархатной занавеской, наброшенной на него уже шесть лет назад, и из-за этого так и не убранной оттуда. Оно было уже чем-то вроде предмета мебели или квартирной достопримечательностью, которую он чертовски не хотел разрушить одним неловким движением. Следующей остановкой была ванная комната. Алгоритмы начинались с самого утра: рука работала щёткой механически – так, как она делала это большую часть сознательной жизни. Артём сплюнул и посмотрел в зеркало над раковиной.

«Бабочка-однодневка». Эта фраза так бы и осталась висеть в комнате, если бы не щелчок выключателя, который превратил её в пепел.

Семь часов утра. Мужчина подъезжал к работе. К огромному зданию, сожравшему не одно поколение, и которое в будущем сожрёт не меньше. Громадное, безжизненное создание из стекла и бетона смотрело с огромной высоты на жизнь, кипящую внизу, на людей и машины, на собак, разрывающих кусок мяса и на Артёма, уже входившего в его двери.

– Доброе утро, Мистер Велп! – оторвавшись от монитора, с улыбкой, цвета первого, густого снега, прощебетала молодая ресепшионистка и снова, нахмурившись, уставилась в экран.

– Доброе, – пробурчал под нос мужчина, когда уже двери лифта закрылись, заточая его в ещё более тесную клетку. Она была намного теснее той, в которой Артём привык жить: впервые он её ощутил где-то в подростковом возрасте. И содержимое этой клетки было настолько заманчивым, что он не заметил её стальные прутья.

Тем не менее в своей клетке мужчина был на одной из вершин. Ещё пару лет, как он думал, и он накопит на свою мечту: купит дом в долине гор Алтая, рядом с рекой и лесом, обеспечит себя запасом продуктов на двадцать пять лет. Артём искренне верил, что где-то в пятьдесят шесть лет жизнь заканчивается: появляется постоянная боль в суставах, органы чувств хуже выполняют свою работу, быть может, появляется слабоумие или дрожь в конечностях… «Если жить, то хорошо» – таков был его девиз с детства. Ещё будучи ребёнком, Артём демонстрировал огромные способности, схватывал на лету всю программу и подстраивал её под себя. Он был лучшим учеником в одном из лучших лицеев Москвы, был душой компании и прирождённым лидером, позже, без проблем поступил в МГИМО, оброс нужными связями и сейчас, в двадцать девять лет, был одним из самых дорогих топ-менеджеров России и не раз входил в различные списки. В общем и целом, по человеческим меркам, жизнь его более чем удалась.

Железная пасть лифта распахнулась, выпуская очередную жертву. Престарелая женщина-секретарша, будто почувствовала приезд Артёма. Как только он сделал шаг по направлению к своему кабинету, она тут же оказалась рядом, держа свежий латте с двумя чайными ложками сахара, как и любил Мистер Велп.