Унылые многоэтажки с многочисленными магазинами, вместо жилых квартир, сменялись все такими же унылыми поломанными детскими площадками. Все было до боли знакомым, именно до боли, потому что именно ее я чаще чувствовал, когда жил здесь. Даже не жил – существовал, отбывал свои дни. Но тогда я был хотя бы самим собой.
Кроме горечи мои первые пятнадцать лет у меня ничего не вызывают. Были, конечно же, приятные моменты, например, именно в ту пору я обрел друга, единственного друга, больше после Савелия я не общался так ни с кем. Я впервые влюбился. Но моя жизнь не желала течь размеренно и спокойно, видать на роду было написано быть в вечном движняке, сначала, чтобы выжить, а сейчас того требовал образ жизни, навязанный мне отцом.
Я сам не понял, как скомандовал водителю, сделать крюк и поехать через этот спальный район. Я редко тосковал по прошлой жизни, но то, что происходит сейчас, все чаще меня толкает на размышление, а нужно ли мне это, моя ли это судьба, сам ли я ее выбрал. Отцу противиться сложно, последний мой перекор ему вышел мне отсутствием в родном городе чуть больше десяти лет. Я потерял связь с Савелием, не мог навещать родителей. Да уж у меня все весьма странно, прямо как в мыльных сериалах.
До пятнадцати лет я жил в одной семье, не в очень благополучной, да так, семье алкашей. Сколько себя помню, столько они и пили, но я их любил, это же родители. А потом выяснилось, что они меня выкрали у очень известной семьи, вообще в одну ночь родилось два мальчика, один родился с заболеванием, которое было несовместимо с жизнью младенца, а другой вполне обычный ребенок, так вот у моей маман ребенок умер, она его подсунула во время кормления другой женщине, а забрала меня, так как на меня полагалось куча выплат, а пить то на что, то нужно было. А потом меня спустя пятнадцать лет нашли, случайно увидев на соревнованиях. Это та информация, которую скупо выдал мне мой настоящий отец. И теперь я Артем Павлович Молоков, не Артем Дмитриевич Пискунов, я сын успешного политического деятеля, который теперь тянет меня на свое место, а я яро сопротивляюсь этому. Я хочу жить своей жизнью, я взрослый мужик, но противиться отцу очень сложно.
Даже сейчас вместо, того, чтоб торопиться на встречу с избирателями, я тяну время. Мне жутко захотелось, очень сладкого черного кофе из автомата возле одного из ВУЗов нашего города. Вроде там даже учится моя двоюродная или троюродная сестра Тома, которую я приобрел с новыми родственниками, которая мне года три прохода не давала, а потом продавала мой номер телефона своим сыкухам одноклассницам. И те редкие дни, когда я бывал дома, это был кромешный ад. Внимания женского пола мне хватало, даже иногда тошнило от этих бесконечных девчонок однодневок, я всегда у них спрашивал, почему, они выбирают такую жизнь, за счет кого-то и все мне отвечали, а зачем за что-то бороться если можно вот так, жить содержанкой.
Я терпеть не могу публичность, и теперь ее должен полюбить, став молодым перспективным депутатом, с высшим образованием управленца и логиста. Второе образование получал в тайне от родителей, они были против, так же как и мои идеи заниматься грузоперевозками, они отметали сразу.
А мы с Савелием давно разработали бизнес-план по своему обогащению. Познакомились мы с ним банально, я сменил уже пятую школу из-за поведения, мои родители вовсе не занимались моим воспитанием, и меня просто отчисляли, никто не разбирался и я кочевал по школам. Это был вроде седьмой класс. Я пришел в новый класс плюхнулся на последнюю парту, прикидывая, как долго я продержусь. К началу урока зашел мальчик в очках и побрел к последней парте, пока он шел пару раз его пнули, толкнули и приклеили табличку «Я ЧМОШНИК». Взгляд мальчишки не был затравленный, он был безразличный, он говорил, «Мне все равно, что вы делаете». Во мне заиграл защитник. Интуиция подсказала, здесь нужна моя помощь.
