Мой любимый Кардинал. Том 2. Любовь втроем на звездном крейсере

Остаток ужина прошел вполне мирно и без потрясений – на корабле вновь воцарился порядок. Едва трапеза была завершена, Лер увлек беловолосого Беса на диван, стоявший у панорамного иллюминатора, на личный разговор, а капитан вновь предложил мне руку, чтобы сопроводить до гостевой каюты и лично убедиться, что я ни в чем не буду нуждаться. Шли мы молча, едва касаясь друг друга плечом, а я вдруг остро осознала, как сильно скучаю по дням безмятежного счастья, когда Невский еще сплетал со мной пальцы и смотрел так, будто вот-вот поцелует. Сейчас же капитан «Кардинала» был со мной отстранен и вежливо холоден, демонстрируя лишь дежурную учтивость. Черт, я так не хочу! Я же совсем не этого добивалась!
- Доброй ночи, консультант, - произнес Нев, останавливаясь у дверей гостевой каюты. – Рой постелил тебе индивидуальное белье, в ванной новые принадлежности для личной гигиены. Тебя будут охранять два матроса.
Развернувшись на месте, пират направился прочь, не удостоив меня даже взгляда, зато по обе стороны от входа тут же появились массивные роботы, остановились и замерли, словно два гигантских изваяния. Это я что, под арестом? Пока нельзя надеть кандалы, посижу под присмотром?! Интересно, чем это все лучше плена у Сицилии? Та хоть не лезла целоваться, а потом не трахала Шелл… Вот что я вообще несу?! Ладно, как говорят на Мидград, утро вечера мудренее. Завтра я все узнаю у Лера и у Роя. Хватит изображать унылую питерскую интеллигенцию, я хочу знать, по каким правилам живет этот мир и начать играть по ним, пока еще не слишком поздно.
Я вошла внутрь и не сдержала удивленного вздоха, не узнав место, куда в первый день на «Кардинале» поместил меня капитан. Вместо лаконичного прозрачно-голубого столика у круглого окна-иллюминатора появился иной мебельный раритет, явно привезенный сюда адмиралом «Эскадры Непогоды» из своего роскошного жилища на Тортуге – резные позолоченные ножки и мозаичная поверхность столешницы говорили сами за себя. И, конечно, вместо левитирующих пластиковых стульев в каюте появились удобные бархатные кресла с подголовниками. Капсула-кровать тоже претерпела изменения и теперь больше всего походила на круглое ложе восточного шейха, сплошь усыпанное разноцветными подушками и спрятанное под плотным вышитым балдахином. В этом, собственно, весь Лер – яркий, внезапный, вызывающий. И, если честно, при одном воспоминании о чувственной улыбке адмирала, что-то сладко защипало в груди. Господи, зачем, ну, зачем этот роскошный брюнет соблазнил меня в таверне у Мадди?! Пока я не испытала с ним удовольствие, я еще могла относиться к адмиралу как к другу. Теперь нет. Теперь сердце глупо колотилось, стоило только Леру попытаться меня приобнять… Стоп, Яся! Отставить! Ты – кремень!
Теплый душ помог привести в порядок мысли и чувства. Закутавшись в длинный белый халат, волочившийся за мной по полу, словно мантия, я прошествовала к постели, отдернула полог и забралась внутрь импровизированного ханского ложа. Как-то не хорошо отбирать каюту у адмирала, но сейчас мне очень хотелось пожалеть себя, лелея в душе обиду на холодного и бесстрастного Невского. Лер сказал, будто он переживал, волновался и был готов перевернуть весь мир, лишь бы меня вернуть, но отчего-то даже не обнял, даже не сказал… Как же сложно с этим непробиваемым полу-мужиком, полу-машиной!