Это был суматошный день. Больница была переполнена, обходы казались бесконечными, а операции наслаивались одна на другую. Уже с самого утра Полина знала, что что-то пойдет не так, но не думала, что разбитая чашка, усталость на работе и спор с коллегой приведут ее к увольнению.
Так не должно было быть. Зачем вообще влезать в процесс и предлагать свои идеи, пусть и не самые бредовые? Она бы сама догадалась, она всегда догадывалась. Полина была тем самым хирургом, который вытаскивает пациентов из рук смерти в самый последний момент. Потому что умела собраться в стрессовой ситуации, и тогда ее мозг предлагал самые нетрадиционные идеи для решения любой проблемы.
Но сегодня за операцией наблюдал он – ее коллега Антон, по совместительству бывший любовник, по совместительству обиженный расставанием, по совместительству конкурент на место главного хирурга. К сожалению, не все умеют играть честно.
Находясь в смотровой над операционным залом, он заметил секундную заминку Полины над пациентом и тут же схватил аппарат громкой связи, комментируя ее действия. Полину это взбесило, она не могла сосредоточиться, а он продолжал давить на нее. В какой-то момент его речь, пиканье аппаратов, голоса медсестер – все это сложилось в один шумный шар, который будто вакуумом окутал ее. Очнулась она в тот момент, когда линия на мониторе превратилась в нитевидную, вместо пиканья уже продолжительное время раздражающе гудело, все вокруг суетились, а из аппарата была слышна какофония голосов. Тогда Полина громко и не в самой цензурной форме попросила заткнуться всех, параллельно дала указания анестезиологу, медсестрам и принялась реанимировать пациента.
Это продолжалось бесконечно. Так ей показалось. На самом деле прошло минут десять, когда она осознала, что из этого положения нет выхода и остается только объявить время смерти. Она была раздавлена. Она смотрела на раскрытую грудную клетку перед собой и видела тот самый сосуд, который планировала схватить пинцетом ровно за пять секунд до начала психологической атаки Антона. Она его видела, знала, что делать дальше. Но это было уже бессмысленно. В операционной повисла тишина, которую разбил голос главврача, приказавшего пройти в его кабинет.
После гигиенических процедур она сняла с себя окровавленный халат и прошла по длинному кабинету в самый конец. В кабинете уже были Виктор Борисович и Антон. Они общались на повышенных тонах. Когда она вошла, они затихли. А дальше была перепалка. Все кричали, матерились, искали виноватого. Полина обвиняла Антона, он в свою очередь упрекнул в непрофессионализме Полину, Виктор Борисович громко и безуспешно пытался этот спор прекратить, пока ему не надоело и он не произнес те самые слова.
«Ты уволена».
Полина тут же потеряла дар речи. Развернулась. И ушла.
Потом были еще попытки поговорить. Виктор Борисович пытался объяснить свое решение. Были разбирательства по факту смерти пациента, подписание кучи бумаг, комиссии, трудовая на руках, слезы, пустота и одиночество.
Она уже полгода была без работы. Никакие рекомендательные письма не работают, пока на свете существуют сплетники. Весть об этом инциденте обошла все больницы города. Кто-то успел даже подснять кусок перепалки в операционной и последующую реанимацию. Пару дней телеграм-каналы обсуждали ее. А потом наступила тишина. Ее везде забыли, но вспоминали тут же, как она отправляла свое резюме. Частным клиникам тоже не хотелось рисковать репутацией.
