Меня не видно изнутри

Моей Марго.

Мы с Марго ехали в вагоне пригородного поезда совсем одни – несказанная роскошь для первокурсниц. Впрочем, прошу прощения: уже второкурсниц.

Сам факт нашего одиночества был ситуацией из ряда вон. Летом все отправлялись отдыхать за город: в вагоне или салоне автобуса не протолкнёшься, но сейчас силой чудесных обстоятельств рядом не было ни души. Бодренькая старушка с саженцем вишни в мешке вышла пару станций назад, не проехав и половины пути, а компания шумных школьников тут же высадилась в Альбе.

Оказавшись одни, мы дурачились и горланили песни, но уже спустя полчаса запал прошёл – без красноречивых взглядов невольных слушателей занятие потеряло свой шарм. Погрузившись в медитативное ожидание, я слушала тишину, сопровождаемую лишь мерным перестуком колёсных пар по рельсам. В вагон просачивался влажный, слегка подкопчённый запах старого железнодорожного состава. Мы наслаждались долгожданной свободой после экзаменов и никуда не торопились. В конце пути сигнальными флажками мелькали каникулы в Атермонте, а также знакомство с семьей и друзьями Марго. Меня это слегка тревожило. Коммуникабельностью я никогда не отличалась, сколько себя помню.

Судя по статье из поисковика, Атермонт был небольшим курортным городком на побережье Тихого моря. Стабильный приток туристов позволял ему расти и процветать даже в зимние месяцы, а горная гряда, укрывающая город с юго-запада, обеспечивала практически райский климат: за исключением середины лета с её адовым пеклом.

Городок средневекового типа спрятал мощёные улочки в объятиях обширных лесов, в сорока километрах к югу от Либерга – регионального центра. Из Академии свободных искусств и наук Билберри, где мы с Марго учились, туда можно было добраться часа за три. Тем не менее, за оба семестра моя лучшая подруга съездила домой лишь однажды, на Рождество. Почему она предпочитала не видеться с близкими по выходным, я не знала. О личной жизни она обычно не распространялась, а расспрашивать я стеснялась.

Изначально никакой поездки мы не планировали, но Марго, не удосужившись даже спросить, хочу ли я этого, уговорила родителей пригласить меня погостить. Так не хотела ехать одна? Когда мне стало известно о приглашении мистера и миссис Равел, отказываться было уже невежливо. К тому же мне самой не хотелось покидать Марго – за год я к ней слишком привыкла.

Было стыдно в этом признаться, но я вовсе не горела желанием возвращаться в родной город. С одной стороны, в глубине души боялась перемен, произошедших за время отсутствия. С другой, напротив, не хотела снова сталкиваться с неизменными проблемами.

Вся моя семья ютилась в маленькой квартирке на окраине города. Перспектива спать в одной постели с бабушкой, боясь разбудить её любым неловким движением, мало походила на предел мечтаний. Хотя Равелы тоже жили под одной крышей из поколения в поколение, всё же это была крыша огромного трёхэтажного особняка, а не многоквартирного дома, обдуваемого всеми ветрами.

Равелы представлялись мне невероятно единодушными и гостеприимными людьми. Марго иногда развлекала меня рассказами, как каждое лето кто-нибудь из родственников и старых друзей семьи наведывался с нежданным визитом или, если быть точнее – с набегом на уютный дом, и к отъезду чуть ли не срастался со стенами, задерживаясь ещё на пару дней, потом на недельку, и до тех пор, пока осень не вступала в свои права. Казалось бы, спустя столько времени, терпению хозяев должен был прийти конец, но гостевая комната в любое время была готова к приезду посетителей.