Я заберу твой Дар. Долг. И Барс

ПРОЛОГ

Когда мы понимаем смысл жизни? В какой момент приходит осознание важности и нужности своего существования? Что движет нами? Какое топливо кормит не тело, а душу? Ведь для того, чтобы было желание жить, этого должна захотеть именно душа. И если ты нашел ответы, как удержать эту путеводную звезду, обретшую суть, смысл и важность? Маяк, что ведет вперед. И что делать, если всё это ты в один миг потерял?

Я рвал пространство, рассекая воздух огромным телом черного Зверя. Мне не было дела, что встречается на моем пути: растения, реки, города, леса, животные или люди. Я миновал их быстро, едва замечая. Разрушал, сносил, убивал и не понимал этого. Меня гнал страх. Хлестала ярость. Пришпоривала разъедающая нутро боль. Интар обещал, что заберет меня и Ариадну из священной рощи через два дня, но так и не объявился. Мне нужен Скользящий. Он переместит меня на Землю. Я заберу Ариадну обратно. Ариадна…

Моя лимгара сбежала от меня! Как она могла!? Нас связали не просто Духи, а сам Харн! Он не мог отпустить ее. Никто не может покинуть Харн, если его привяжут. Как это удалось Ариадне? После ритуала она принадлежала мне. Не физически, нет. Ее душу спаяли с моей. Каковы бы ни были ранее желания и стремления Ариадны, после обряда Связи, ей никакими ухищрениями невозможно бросить меня! Как такое может быть? Как она сбежала!?

«Сбежала… сбежала… сбежала…», - вторили каждому удару тяжелых лап о землю острые камни-мысли, до болезненного треска вонзаясь в воспаленный за пять дней череп. Я бежал, соревнуясь с ветром, стараясь его обогнать. Останавливался лишь раз в день, чтобы передохнуть, и бежал дальше. Не спал, почти не ел и не пил. Только бежал.

До Чиндара удалось добраться в рекордные четыре дня. Но даже это не отложилось в моем сознании. Лишь цель – риал брата. Лишь гнев и боль. Лишь непонимание и бесконечный круг одних и тех же мыслей. Роща сурбандов промелькнула смазанным пятном, а огромный серый замок предстал невнятной кляксой. Я влетел в тяжелые высокие врата, не обратив внимания – открыты они или закрыты. Запах Интара вел наверх. К нему примешивался легкий шлейф горечи и металла.

 Лестница. Галерея. Коридор. Светлые двустворчатые двери со сложной геометрической абстракцией, вырезанной будто на пожелтевшей кости. Хлопок, и прочные на вид деревянные панели слетели с петель.

Просторная спальня купалась в тенях, пронизанных золотыми стрелами Лорна из неплотно прикрытых темно-изумрудных портьер. Напротив входа, на широкой кровати, вытесанной из платиново-серого камня, лежал бледный, как раскаленное светило в зените, Интар. На его щеке и подбородке четырьмя уродливыми бороздами истекали кровью глубокие шрамы, продолжающиеся на груди и вспарывающие живот. Сидевшая рядом и промакивающая розовой тряпкой раны брата Софи испуганно вскрикнула и чуть не опрокинула глубокий таз с красноватой жидкостью. Пахло травой стипу́рой, имеющей обеззараживающее и заживляющее действие.   

Интар поднял на меня воспаленный взгляд и успокаивающе сжал крохотный кулачок своей лимгары. В его глазах читалась усталость, а в голове мелькали обрывки слов про визромов, трагедию Харна и как бы спрятать Софи от надвигающейся беды. В мыслях же девы творился настоящий хаос, начиная от желания сдержать слезы перед вайгаром Чиндара и жалости, до ужаса перед ворвавшимся мной в обличии Зверя.