Указатели от Нисаргадатты Махараджа

У меня не было намерения писать книгу об учении Шри Нисаргадатты Махараджа. Материал, попавший в это издание, возникал спонтанно, его диктовала некая непреодолимая сила, которую было невозможно игнорировать. Она переполняла все мое существо, погрузив его в состояние какой-то прекрасной «одержимости». У меня не было другого выбора, я должен был писать, низводя до вербального уровня абстрактное постижение слов Мастера. На самом деле это больше походило на слушание, чем на писание, хотя моя ручка несомненно выводила слова и предложения на бумаге.

Когда первая часть книги – то, что сейчас составляет ее первую главу, – была готова, я обнаружил, что мои мысли сильно опережали написанное. И я сложил готовый текст в папку, даже не перечитав его. Я не подозревал тогда, что написание книги продолжится и что таких глав будет более пятидесяти. Каждый раз я ощущал сильное побуждение изложить в письменном виде определенную тему, которую Махарадж мог рассматривать в своих беседах, и каждый раз написанный мною материал складывался в папку без исправлений или даже перечитывания.

Когда таким образом набралось около пятнадцати статей, ко мне приехал мой друг из Гонконга Кеки Буншан, страстный преданный Махараджа. Во время обсуждения какого-то вопроса я упомянул, что всего за день до этого на эту тему как раз что-то записалось. Конечно, Кеки тут же ухватился за сказанное мною и настоял, чтобы я позволил ему прочесть эту статью, после чего, естественно, он прочел и все остальные. Затем он договорился о том, чтобы весь материал был отпечатан, и, разумеется, один экземпляр оставил себе!

И вот тогда я почувствовал себя в затруднительном положении, поскольку ничего не говорил Махараджу об этих интуитивных записях. На самом деле я вообще никому об этом не рассказывал, даже своему близкому другу и коллеге Саумитре Мулларпаттану, который переводил беседы Махараджа задолго до того, как Махарадж попросил об этом же и меня. К тому времени когда я сообщил Мулларпаттану о своих интуитивных записях и затруднительном положении, готовых записей было уже двадцать пять. Вдохновение посещало меня через разные промежутки времени: я мог не отрываясь записать пять или шесть частей подряд, а потом совсем ничего не писать в течение нескольких дней.

Однажды утром, после обычной беседы, мы с Мулларпаттаном повезли Махараджа на прогулку, и в машине Мулларпаттан внезапно заговорил об этих записях. Он, как и я, хорошо знал, что Махарадж обычно был против того, чтобы его преданные писали что-либо о его учении или читали лекции на эту тему. Причины, очевидно, были такие:

а) автор мог недостаточно глубоко понимать описываемый им предмет, или его понимание могло быть слишком поверхностным, или же он мог вовсе ничего не понимать;

б) такая деятельность могла стать искушением к тому, чтобы стать псевдогуру, что принесло бы значительный ущерб многим людям.

Так вот, Мулларпаттан действовал исключительно тактично, очень ясно подчеркнув, что весь процесс написания был сугубо спонтанным; дело обстояло совсем не так, что я намеренно садился за стол, взяв бумагу и ручку с целью что-то написать на определенную тему, и что сама скорость, с которой слова изливались на бумагу, указывала на то, что я писал не раздумывая. Я сидел на переднем сиденье машины, а Махарадж и Мулларпаттан – сзади, и пока Мулларпаттан говорил все это, со стороны Махараджа не было ни малейшей реакции, ни единого звука! Тогда, трепеща от волнения, я оглянулся назад и увидел, что Махарадж, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза, блаженно улыбался. Все стало ясно: он уже знал об этих записях, он должен был знать. Более того, он был очень доволен.