Цветы миндаля

Плавится зимнее солнце

Над вотчиной горцев

И согревает мёрзлую землю

До самого донца.

Только, пускай горячи,

Обманчивы эти лучи…

И выпал на ветки не снег –

Распустились цветы…

Дети наивной любви,

Чуть розоваты они

И беззащитны

В объятиях сонной зимы.

Тих белоснежный февраль,

Но цвета мне нежного жаль…

Когда, лишь услыша тепло,

Расцветает миндаль.

….Возлюбленные! .. Ища в прошлом уроков

мужества и терпения, не забудем и того благочестия,

каким отличались наши предки. При безза-

ветной  преданности Отечеству они имели…

и пламенную веру в Бога и умели горячо молиться………

Святитель Митрофан. Минские епархиальные ведомости.

1915.Часть неофициальная.1 июля.№ 13.с.324-327.

В дни народной беспросветной смуты

И братоубийственной войны

Верою одною жили люди,

Ею и спасались лишь они.

Русь под флагом массовых репрессий

Большевистский охватил террор.

Гибли жертвы адского замеса,

Всё равно: священник или вор.

И тогда была известна многим

Троицкая церковь – Божий храм.

Помогая сирым и убогим,

Там служил святитель Митрофан.

Шла угроза православной вере.

Батюшке укрыться предлагали.

И миряне на Страстной неделе

Место безопасное искали.

Но изрёк на то архиепископ:

«На моей груди распят Христос.

Он укором будет этим мыслям.

Я над малодушием возрос.

И ни в чём душою не повинен —

Знайте, люди, яко знаю сам.

Да не устрашуся впредь и ныне,

Как велит апостольский мой сан».

В УНКВД несли доносы —

Не дремал наркомовский агент.

Он был арестован без вопросов,

Как антисоветский элемент.

И просил за батюшку приход:

«Нет его безвиннее и чище…»

И ходил к тюрьме простой народ

День за днём, передавая пищу.

Следствие в то время не вели,

План расстрелов перевыполняя.

Бога не боясь, большевики

Человечность в лицах потеряли.

В камере одно святой отец

Много думал – о судьбе народа.

И носил терновый свой венец

Мученик без ропота и скорби.

В честь иконы Матери небесной

Раздавался звон колоколов.

А его чекисты, словно бесы,

Повели в расстрельную без слов…

…Молчали солдаты с винтовками

И ждали приказа они.

Встал отче, смиренный и кроткий,

У залитой кровью стены.

Он Господу тихо молился —

За души заблудших просил.

Пусть это его же убийцы,

Святитель их благословил…

Не гасло сияние веры…

А Царствие Божие – вот…

Ударил чекист револьвером

И выстрелил метко в висок.

Когда по утру иподьякон

В ЧК с передачей вбежал,

Конвойный позвал его знаком,

Во двор сквозь окно указал.

И холод прошёлся по коже…

Безбожны людские дела…

В повозке, накрытой рогожей,

Епископов мёртвых тела.

С трудом удалось у извозчиков,

Что трупы расстрельных везут,

Народу Христовых угодников

Забрать за великую мзду.

У стен монастырской обители

Схоронен смиренный отец

В одеждах священнослужителя.

Возложен наперсный был крест.

… Гуляет ветер по Сибири

И с ним, хромая, старый волк,

Проклятием клеймённый в мире,

Дик, отчуждён и одинок.

«Хромаешь, брат… видать, от смерти

Когда-то был на волосок…»

« Я лапу перегрыз, поверьте,

Чтоб увидать луны кусок…

Чтобы в чащобе раствориться,

Освободившись из капкана,

И с вольным ветром в поле слиться,

Не замечая боли раны.

И, спотыкаясь на ходу,

Такой матёрый и бывалый,

Был рад я, как щенок тому…

Тянулся долго след кровавый.

Тогда скатился я с горы,

На трёх не удержавшись лапах.

Но я считаю с той поры

Свободу наивысшим благом.

…Гуляет ветер по Сибири

И с ним, хромая, старый волк.