Дом вдали от дома: художники-эмигранты из Российской империи в Стамбуле

© Музей современного искусства «Гараж», 2025

© Екатерина Айгюн, текст, 2025

© Андрей Кондаков, дизайн-макет, 2025

Так сложилось, что издания, посвященные художникам-эмигрантам из Российской империи и/или СССР, довольно часто имеют в своей основе биографический подход. Мне же хотелось отойти от сложившегося канона и рассказать об эмигрантском художественном сообществе на Босфоре в контексте жизни Константинополя/Стамбула, который стал их новым пристанищем. Вполне естественно, что творчество этой прослойки эмигрантов оказалось тесно переплетено с повседневностью города. Как исследователя, хорошо знакомого с арт-средой современного Стамбула, которую в немалой степени формируют беженцы из разных стран мира (но в первую очередь из Ирана и Сирии), меня волновал вопрос поиска и обретения дома вдали от дома, который рано или поздно встает практически перед любым эмигрантом. Именно поэтому я решила сфокусироваться на тех формальных и неформальных районах Константинополя/Стамбула, которые были важны для образованной прослойки русскоязычных эмигрантов в 1920–1930-е годы. Одни (например, район Пера/Бейоглу) стали домом в буквальном смысле этого слова, здесь эмигранты жили и работали; другие – в переносном, они напоминали уехавшим об их стране (таковы византийские части Исторического полуострова и его окрестностей или Принцевы острова, имеющие природные и архитектурные сходства с Крымом начала XX века). Для каждого «дом вдали от дома» был свой. Так, для православных таким стал один район города, тогда как для иудеев или католиков – другой. Впрочем, делить эмигрантов по конфессиональному признаку неправильно и несправедливо – среди них были и неверующие люди (которые все же – сознательно или неосознанно – являлись носителями определенного культурного кода).

Мысль о такой книге и в какой-то степени о сравнении опыта художников-эмигрантов в 1920-х и 1930-х годах впервые появилась у меня во время работы над диссертацией в рамках проекта Metromod Института истории искусств при Мюнхенском университете имени Людвига и Максимилиана, когда мы с профессором, историком искусства Бурджу Дограмаджи трудились над написанием справочных материалов, посвященных русскоязычным эмигрантам в Константинополе 1920-х и немецкоязычным, бежавшим от Третьего рейха архитекторам, скульпторам, художникам и так далее в Стамбуле 1930-х[1]. В глаза сразу бросилось и то, как изменилось творчество русскоязычных художников в 1930-е в сравнении с 1920-ми, и то, насколько немецкоязычные эмигранты, в отличие от русскоязычных, прибывших в город во время его оккупации силами Антанты, были устроены и пользовались различными благами, – их знания и навыки оказались крайне востребованы новым республиканским турецким правительством (схожая история произошла с русскоязычными архитекторами и художниками в Белграде[2]). Почему сравнение идет именно с 1930-ми, а не с 1940-ми или 1950-ми? Потому что к 1940-м русскоязычных эмигрантов (в особенности художников и скульпторов) в Стамбуле практически не осталось