Все жанры Все авторы
Развязка - Василий Авсеенко

Развязка

Страниц

5

Год

—

В окрестностях наступили густые вечерние сумерки, пропитанные теплой влагой. Тени смешались, став неразличимыми. Безветрие застыло, едва можно услышать слабое шуршание прибоя. На ветвях деревьев уже появились желтые листья. Трава перестала расти, по ней спокойно прогуливаются огромные старые вороны, раздвигая свои крепкие клювы, а иногда, сопровождаемые сухим и долгим треском, издают голодное карканье. Дальше, у горизонта, что-то плавно становится синим - это то ли облако, то ли затяжной воздух... Данная история написана в дореволюционной орфографии.

Я пришла в это заброшенное место, чтобы погрузиться в атмосферу усыпанной осенью природы. Уже с первых минут меня окрыляет таинственность и загадочность этой местности. Воздух изобилует влагой, усиливая ощущение прохлады и влажности. Время сумерек наступило, и все погрузилось в мягкие тени, которые сливаются воедино. Неподвижность вечерней тишины слышна, только если прислушаться, и слабый шум прибоя, тонкий как шорох листьев, ловится лишь с трудом. Природа готовится ко смене сезонов, и это видно по первым желтым листьям, которые украшают ветви дубов. Трава, словно понимая, что пришло время уступить место осеньскому покрывалу, уже остановилась в своем росте. И все же она остается притягательной для величественных ворон, которые, огромными и старыми, шагают по ней, разинув свои крепкие клювы. Время от времени издаются сухие и продолжительные треск и их голодное карканье. Когда взглянешь дальше, над горизонтом что-то низко синеет - непонятно, это ли туча, опускающаяся к земле, или воздух становится тяжелее, обозначая приближение нового дня.

Читать бесплатно онлайн Развязка - Василий Авсеенко

Густыя, пронизанныя теплою сыростью сумерки спустились на всю окрестность. Тѣни сплылись, ихъ не различишь больше. Невка неподвижна, и съ трудомъ ловитъ слухъ слабый шорохъ прибоя. На дубкахъ уже появился желтый листъ. Травка перестала рости, по ней смѣло ходятъ огромныя старыя вороны, разинувъ свои крѣпкіе клювы, и иногда съ сухимъ, протяжнымъ трескомъ раздается ихъ голодное карканье. Дальше, на взморьѣ, что-то низко синѣетъ – не то туча, не то отяжелѣвшій воздухъ.

Петербургское лѣто на ущербѣ…

На балконѣ дачи, убранномъ растеніями и цвѣтами, стоитъ молодая дама, въ свѣтломъ фуляровомъ корсажѣ, красиво обтягивающемъ ея бюстъ. Она оперлась на деревянныя перила, хорошенькое смуглое лицо ея наклонилось надъ ящикомъ отцвѣтающихъ левкоевъ и только что распустившихся астръ и гвоздикъ. Тонкія ноздри ея втягиваютъ пріятную смѣсь травянистой сырости и аромата цвѣтовъ; глаза, не то лѣнивые, не то печальные, подымаются до линіи водяного горизонта, и медленно опускаются къ крошечной пристани, у которой качается лодка.

На ея лицѣ какъ будто застыло то присмирѣвшее выраженіе, которое незримо разлито во всей природѣ, которое чувствуется передъ послѣдними аккордами музыкальной пьесы, передъ послѣдними главами романа. Смутное, невѣдомыми путями вкрадывающееся чувство скораго конца какъ будто тихонько сжало ее, поглотило излишнюю яркость красокъ на лицѣ, поставило ее въ эту лишенную энергіи позу.

Ее вывело изъ задумчивости прикосновеніе чьей-то руки къ ея таліи. Она вздрогнула и почти сердито оглянулась.

– Ты испугалъ меня, – сказала она, узнавъ мужа.

Ратмолову было на видъ не болѣе сорока лѣтъ. Онъ имѣлъ приличное лицо и приличную, чрезвычайно прямую фигуру. Апатичное выраженіе шло къ его протяжному голосу и мягкой самоувѣренности манеръ.

– Извини. Я хотѣлъ спросить, что мы дѣлаемъ сегодня? – произнесъ онъ, сбрасывая пепелъ съ сигары.

– Я ничего не дѣлаю, – отвѣтила она. – Я буду дома.

– Все дома? Не соскучишься?

Въ его голосѣ уже звучала небрежность. Видно было, что онъ и ожидалъ, и желалъ такого отвѣта.

– Мнѣ все равно, – сказала она.

– Ну, въ такомъ случаѣ я пойду къ Майдановымъ. У нихъ винтятъ.

– Хорошо, – проговорила она безразличнымъ тономъ, и повернувшись, заняла прежнее положеніе.

Она видѣла, какъ прямая фигура мужа мелькнула мимо рѣшетки сада. Они кивнули другъ другу и напряженно улыбнулись. У него эта улыбка означала: «Мнѣ удобнѣе, что не надо сопровождать тебя туда, гдѣ мнѣ скучно. Въ возмѣщеніе ты будешь вести романтическіе разговоры съ Баровскімъ, и оба будете любоваться луною. Но Баровскій – человѣкъ осторожный и никому не дастъ правъ на себя. Слѣдовательно, я все-таки въ выигрышѣ».

Конец ознакомительного фрагмента.

Вам может понравиться: