© Вадим Александрович Артемьев, 2018
© ООО «СУПЕР Издательство», 2018
* * *
В этой книге собраны мои мысли, философия жизни. Это не банальный, жалкий роман. Книга должна интриговать, заставлять читателя думать. Банальностью этого не добьешься.
Я никогда не стремился найти слушателя и излить душу, но верю, что абсолютно каждому это просто необходимо. Кто-то плачется в жилетку в надежде, что его услышат, а кто-то маскирует свои мысли под книгу и находит своего слушателя в читателе.
Для меня каждый человек – это вселенная, а еще – каждый человек смертен, но тот факт, что случайная «вселенная» всякий раз в своем подсознании будет оживлять героев этой книги, греет мою душу. Именно по этой причине в книге так мало описаний, я лишь давал наводящие на мысль картины, чтобы каждый читатель дорисовывал свою историю и переживал ее с героями. Эта история не оставит Вас равнодушным, если только Вы дадите ей шанс завладеть Вашими мыслями.
У каждого человека случается момент, когда для него все меняется. Возможно, даже сам мир, его восприятие. Неважно, каков масштаб случившегося, каждый человек воспринимает картину жизни по-своему: кто-то может пересмотреть свои взгляды на жизнь после того, как поранит палец иголкой при неаккуратном шитье, а кому-то потребуется заглянуть в лицо смерти – эффект будет похожим.
И как найти в этом мире человека с такими же взглядами, как у тебя? Чтобы одинаково смотреть на окружающее, думать и интересоваться одним и тем же? Парадокс. Даже если вы переживете одно и то же – у каждого из вас останется свой отпечаток. Не знаю, хорошо это или плохо, но думаю, в этом есть смысл, а иначе – зачем всем нам жить?
«Ваше право считать, был ли я или нет,
но ваше право не лишает меня права быть».
Чернов А.
Глава 1
Воспоминания – самое ужасное, что есть у души человеческой
11 июля 1840 года.
Холодный воздух раннего утра щиплет нос и выходит паром изо рта. Здесь, на Кавказе, потрясающая природа. Все дышит и живет в каком-то своем мире, мире спокойного хаоса и размеренного величия. Немного помятый после последнего боя, я вышел из палатки и направился на собрание для обсуждения сегодняшнего наступления. Это утро было каким-то особенным и в то же время самым обыкновенным. «Прекрасный день, чтобы умереть!» – подумал я.
– Это большая глупость! Нас меньше! Мы должны обороняться, а не наступать! – на собрании командиров уже вовсю проходила дискуссия, мое прибытие заметили.
Я зашел под навес, вокруг стола стояли трое: генерал – Галафеев Аполлон Васильевич, и два командира: командир правого фланга – Сырзянов Василий Варфоломеевич и командир центра – Войнов Николай Юрьевич. А я, Александр Чернов, был командиром левого фланга. Я уставился на их начищенные сапоги и аккуратные мундиры. В воздухе витал запах табака вперемешку с думами присутствующих, и было непонятно, какой смог вдыхать тяжелее.
– Ну-с, а вы как считаете, Александр Чернов? – обратился ко мне Василий Варфоломеевич, скрестивший руки у себя на груди, и важным видом кивнул на стол, где, по-видимому, был план боя.
К слову, он был обычным выскочкой, несмотря на такое вызывающее имя и свой тридцатилетний возраст, ничего из себя не представлял, но пару раз отличился смелостью в боях с горцами. Его излишняя полнота и нелепые усы, которые он то и дело поправлял, никак не складывались с образом командира, который должен был наводить ужас на врага.
